Мой лучший враг

– Теплее, – Стас пошел за мной. Он ликовал, наслаждаясь игрой.

Впереди справа была лестница. Я не стала сворачивать к ней и пошла прямо.

– Холодно, – сказал Стас. Я развернулась и пошла к лестнице.

– Теплее, – слышала я за спиной, когда поднималась по ступенькам.

– Еще теплее, – сказал он, когда я поднялась на второй этаж и пошла налево.

– Горячо, – сказал он. Я остановилась. Рядом был мужской туалет. Ну конечно же! Как я сразу не догадалась. Это же так очевидно – расклеить мои фотографии в мужском туалете. Я вошла внутрь.

– Эй! – возмущенно крикнул какой-то мальчик, стоявший у писсуара. Мне было все равно. Над каждым из писсуаров на уровне глаз висела моя фотография. И, конечно же, под каждой из них была надпись.

«По#рочи на Мицкевич! Будь мужиком!» – надпись дублировалась на каждой фотографии. Я стала сдирать снимки со стены. За спиной раздался взрыв хохота. Стас и его компания – они все вошли в туалет, чтобы посмотреть на мою реакцию. Я сорвала все снимки, развернулась и увидела, что один из друзей Стаса снимает меня на телефон. Я быстро подошла к нему и со всей силы ударила по телефону ладонью, выбив его из руки парня. Телефон отлетел в сторону и ударился об стену. Я быстро пошла к выходу.

– Эй! Ты хоть знаешь, сколько он стоит? Ты за год на него не насосешь! – крикнул он мне в спину.

– Ну и убейся об стену вместе со своим телефоном, – злобно выкрикнула я первое, что пришло в голову. Достойные ответы – не мой конек.

Стас выбежал следом за мной. Я развернулась и отчаянно выкрикнула:

– Почему? За что? Зачем ты это делаешь? Чего ты добиваешься?

– Шлюхи должны знать свое место! – издевательски крикнул он. – Так что твое – немного ниже пояса! – он выгнулся вперед и похлопал рукой между ног.

Учебный день прошел паршиво. Видео, которое они сняли на телефон, быстро распространилось по всей школе. Смешки и перешептывания стали слышаться чаще. Даже уже мои одноклассники, которые обещали мне, что будут на моей стороне, стали как-то косо на меня поглядывать и шептаться.

Вся неделя прошла ужасно. Расклеенных фотографий больше не было, зато возобновились звонки от незнакомцев. Откуда-то узнали мой новый номер! В понедельник Дашка на русском поклялась, что она ему не говорила.

– Ну, может быть, ты кому-то давала свой телефон? – прошептала я. Училка объясняла ошибки в диктанте. – Кому-то, кто мог для Стаса переписать из него необходимую информацию?

Дашка посмотрела на меня, думая.

– Может быть. Может, и дала. Я не помню. Я устало вздохнула.

Дома вечером телефон пропищал несколько раз. Новые сообщения. Их стиль поменялся – теперь стали приходить откровенные угрозы и оскорбления.

«Чтоб ты сдохла, бл#дота! Чтоб у тебя черви в вагине завелись, мандавошка сраная».

Я до крови искусала губу. Удалила сообщения.

На следующий день Дашка не пришла в школу. Я не пошла на физру, а сразу пришла на физику. Меня ждал очередной неприятный сюрприз. Я немного опоздала и в класс вошла вместе со звонком.

Учительница злобно посмотрела на меня – она любила, когда ученики приходят до звонка, чтобы со звонком уже начать урок, а не ждать, пока все достанут свои учебники. Я быстро подошла к своей парте… и замерла.

На моем стуле лежал презерватив.

Я беспомощно стояла, озираясь вокруг. Одноклассники делали вид, что полностью поглощены учебниками. Но я слышала! Слышала это гадкое хихиканье! Кто-то из них подложил мне его! Они сделали это специально!

Я озиралась по сторонам, пытаясь понять, кто же виновник.

– Мицкевич, ты там долго стоять будешь? – строго спросила учительница, которая, видимо, не была в курсе.

Смешки стали громче.

Все ждали – что я буду делать? Уберу ли презерватив? Сяду на другое место?

Надо мной будто проводили какой-то жуткий эксперимент, изучая мою реакцию.

Я продолжала стоять. Смотрела на розовый презерватив. Он был развернут – использованный или просто раскрытый? Я не знала. И знать мне не хотелось.

Мне было обидно, очень обидно. С самого первого сентября я думала, что одноклассники приняли меня в свою общину. А теперь я вижу это… Они не смотрели на меня. Боялись встречаться со мной глазами? Кто? Кто из них мог это сделать? Я не хотела об этом думать, я ко всем из них относилась хорошо.

Я схватила свой рюкзак и под массовое хихиканье и крик физички выскочила из класса. Я бежала домой.

Не хочу! Не хочу больше оставаться в этой школе!

Я вбежала в комнату, упала на кровать. Зарылась лицом в подушку и разревелась.

За что? Что я им всем сделала? Я больше не могла этого выносить. Слишком много грязи вылилось на меня за эту осень.

Глава 21

Я не ходила в школу всю неделю. Мне было стыдно. Стыдно и обидно. Когда ко мне пришла Дашка, я рассказала ей все. На следующий день она мне сказала, что устроила одноклассникам разнос.

– Они больше не посмеют, – пыталась успокоить меня Дашка.

Мне было все равно. Они сделали это – значит уже посмели.

Мы с Дашкой сели за компьютер. Стали искать источник всей этой грязи, которая приходит в мой телефон.