Мой лунный эльф или как не влюбиться по уши

– Спасибо, что пришел за мной, – пробормотала, подтягивая Марра поближе и утыкаясь носом в мягкую шерстку. – Я и не думала, что ты на такое способен. Считала самым обыкновенным котом.

– Обыкновенным? – хмыкнул с другой стороны вытесненный с подушки Хан. – Глупое человеческое заблуждение. Обыкновенных котов вообще не существует.

Вспомнила земные поверья о том, что кошки умеют перемещаться между мирами, видеть невидимое, оберегать хозяев от зла и промолчала. Похоже, мы многого не знаем о своих домашних питомцах.

– Это у вас там он казался обыкновенным, – стрекозел сделал ударение на слове «казался». – А здесь, в магическом мире, стала просыпаться память предков, родовые способности. Подожди, то ли еще будет. Даже мне толком не известно, что хвостатый еще может… Ладно, хватит болтать, поздно уже.

Засыпать в окружении фамильяров было непривычно, но, как ни странно, уютно и комфортно. Бархатное мурлыканье справа… Тихое посапывание слева… Я и не заметила, как провалилась в сон.

Видимо, «обмен энергией и гармонизация магических потоков» прошли успешно, потому что наутро я подскочила раньше всех – бодрая и на удивление энергичная. Быстро привела себя в порядок, пробежала по пустому, восхитительно тихому коридору, слетела по лестнице вниз, и застыла на нижней ступеньке, не веря тому, что вижу. Даже глаза несколько раз протерла – не помогло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍На диване в гостиной спал Торэт. Крепко и безмятежно, как у себя дома. И даже украшавший его высокородную физиономию огромный фингал нисколько этому самому сну не мешал.

Я постояла, огляделась – нет ли в комнате еще кого-нибудь, и, не обнаружив поблизости ни одного свидетеля моего внезапно вспыхнувшего жгучего любопытства, на цыпочках прокралась поближе к высокородному.

Эльф лежал на спине. Тонкий плед, которым он укрывался, сбился в сторону, открывая расстегнутую на груди рубашку. Сильные руки с тонкими прожилками вен закинуты за голову, как будто Берриан заслонялся от серевшего за окном сумрачного зимнего рассвета. Густые платиновые волосы разметались по подушке. На щеках – темные полукружья теней от ресниц. Дыхание ровное, глубокое. И лицо такое расслабленное, почти беззащитное.

В принципе, надо было бы его разбудить. Потому как уже утро, занятия скоро, да и вообще не мешало бы расспросить, каким ветром высокородного подселенца к нам занесло, и кто наградил его таким роскошным синяком. Неужели в дверь не вписался, или в темноте на угол книжного шкафа напоролся?

Надо бы… Но я медлила, как завороженная изучая красивое лицо с резкими, чеканными чертами, твердый подбородок, чувственные губы, брови вразлет, жилку, пульсирующую на шее, прямо над воротником по-прежнему белоснежной шелковой рубашки. И сердце гулко колотилось уже не в груди, а где-то в горле.

Хорош все-таки, что ни говори. Особенно сейчас, когда спит, спокойно, мирно, даже чуть улыбается во сне, не отпускает ехидных шуточек и не выглядит, как обычно, высокомерной заразой.

Так вдруг захотелось дотронуться, провести по щеке – легко-легко, едва касаясь. Почувствовать под пальцами гладкую, бархатную кожу, проверить, каковы на ощупь эти забавные, чуть заостренные кончики ушей.

Желание оказалось настолько сильным, что я не выдержала, потянулась к Торэту… и тут он открыл глаза. Уставился на меня затуманенным со сна взглядом. Хрипло выдохнул:

– Ле-ра…

Первый раз назвал меня по имени. Надо же! Наверное, еще не пришел в себя.

– Привет!

Я помахала перед породистым эльфийским носом ладонью, словно разгоняя… отгоняя что-то, и выдала первое пришедшее на ум объяснение:

– Муха…

Ну да, такой вот у нас своеобразный дом. И насекомые тоже особенные: всепогодные, межсезонные, практически бессмертные. Морозоустойчивые. Им плевать, что на улице зима, холодно, снег вот-вот снова повалит – порхают по комнате и в ус себе не дуют.

Эйр удивленно моргнул, а я убрала руку за спину, выпрямилась и, не давая ему опомниться, выпалила:

– Кстати, как ты здесь оказался? И кто с тобой так тесно пообщался, а исцелить забыл?

Торэт скривился, словно внезапно вспомнил о чем-то не очень приятном, но уже через мгновение недовольная гримаса сменилась привычной отстраненно-бесстрастной маской. Эльф сжал зубы, плавным слитным движением поднялся на ноги и начал застегивать рубашку.

Я терпеливо ждала, когда Берриан приведет себя в порядок и соизволит ответить, но прежде, чем он произнес хоть слово, со второго этажа послышались душераздирающие кошачьи вопли вперемешку с громкими бессвязными восклицаниями, и сразу же захлопали двери. Потревоженные домочадцы спешили узнать, в чем, собственно, дело.

В гостиной все оказались практически одновременно. Первыми скатились-слетели Марр с Ханом, на ходу переругиваясь каждый на своем языке. За ними появилась зевающая Полли и Сашка с неизменным «Травником» под мышкой. Последним спустился Семен.

Я сразу заподозрила неладное, стоило лишь увидеть его разбитые губы и свежую ссадину на скуле.

– Сэм… – дружно ахнули девчонки.