Мой мальчик

Иногда, когда у него бывало настроение, он подавал заявления о приеме на работу по объявлениям из "Гардиан". Ему нравились страницы с вакансиями в сфере телекоммуникаций: ему казалось, он способен работать на любой из предлагаемых должностей. Какую сложность может представлять редактирование корпоративного строительного журнала, или ведение небольшого семинара по искусству, или сочинение рекламных брошюр для турагентства? Никакой, думал он и упорно писал потенциальным работодателям, что он — именно тот, кто им нужен. Он даже прикладывал свою биографию, которая умещалась на двух страницах. Ему казалось, что он замечательно придумал нумеровать их, как "один" и "три", подразумевая тем самым, что страница номер два, отражающая его блестящую профессиональную биографию, где-то затерялась. Предполагалось, что его письмо произведет великолепное впечатление и его пригласят на собеседование, где он выедет исключительно за счет своего обаяния. На самом деле никто не делал попыток с ним связаться, если не считать приходивших ему иногда стандартных писем с отказами.

По правде говоря, его это не волновало. Он посылал резюме, пребывая в том же настроении, под влиянием которого вызвался работать на раздаче бесплатных обедов и стал отцом Неда: его влекли эти элементы фантастической альтернативной реальности, которая не затрагивала его собственную жизнь, что бы она собой ни представляла. Ему не нужна была работа. Его все устраивало. Он достаточно много читал, смотрел по вечерам фильмы, занимался бегом, готовил хорошую еду для себя и друзей, ездил время от времени в Рим, Нью-Йорк или Барселону, когда скука становилась особо острой… Он бы не сказал, что жажда перемен владела им так уж сильно.

В любом случае, в это утро он был несколько рассеян из-за событий прошедших выходных. Почему-то — видимо, потому, что он редко сталкивался с настоящей трагедией в течение своего обычного дня, состоящего из двадцати единиц времени с непременным разгадыванием кроссвордика в туалете, — почему-то он продолжал мысленно возвращаться к Маркусу и Фионе и думать, как они там. И за отсутствием в "Гардиан" объявления, которое бы по-настоящему его захватило, его начали посещать гнусные мыслишки о том, чтобы каким-то образом войти в их жизнь. Может быть, он нужен Фионе и Маркусу больше, чем Сьюзи. Возможно, он действительно может с этими двоими что-нибудь сделать. Он мог бы проявить к ним отеческий интерес, придать их жизни немного формы и яркости. Он построит с Маркусом глубокие доверительные отношения, будет водить его куда-нибудь время от времени — на футбол, например. А Фионе, может быть, не помешает иногда сходить в хороший ресторан или вечером в театр.

Утром он позвонил Сьюзи. Меган заснула, и она как раз только что села выпить кофе.

— Я просто хотел узнать, как там дела? — сказал он.

— Мне кажется, неплохо. Она еще не вернулась на работу, но Маркус уже ходил сегодня в школу. А ты?

— Спасибо, ничего.

— У тебя веселый голос. Все уладилось?

Если голос веселый, то, очевидно, все должно было уладиться.

— Да, все улеглось.

— А с Недом все в порядке?

— Да, все нормально. Правда, Нед?

Почему он это сделал? Это было абсолютно не нужно. Почему бы не оставить эту тему в покое?

— Хорошо.

— Слушай, может быть, я как-нибудь могу помочь Маркусу и Фионе? Сходить куда-нибудь с Маркусом?

— А ты хочешь?

— Конечно. Мне показалось, что он…

Что он что? Каким ему показался Маркус, если не слегка ненормальным и немного злобным?

— Показалось, что он славный. Мы хорошо поладили. Может быть, нам нужно как-нибудь продолжить общаться после того, что случилось?

— Давай-ка я спрошу Фиону.

— Спасибо. И было бы здорово поскорее увидеться с тобой и Меган.

— А мне по-прежнему страшно хочется увидеть Неда.

— Мы что-нибудь придумаем.

Ну вот, славная картина: большое, счастливое семейство. В него, конечно, входят и выдуманный мальчик двух лет, и спятивший подросток двенадцати лет, и его мамочка-самоубийца, но, по закону подлости, всем, кто не питает любви к институту семьи как таковому, такие вот семейки и достаются.