Мой маленький Будда

Одна и та же картинка изображена на двух картах, т. е. всего существует 32 пары. Все карты выкладываются на стол картинками вниз. Первый игрок переворачивает две любые карты. Если картинка на них совпадает, то он забирает эту пару себе и переворачивает следующие две карты. Если же карты разные, они остаются на своём месте и снова переворачиваются картинками вниз. Если ты запомнил, где лежит та или иная картинка, тебе будет легче найти пару для той карты, которую ты перевернул. Выигрывает тот, кто к концу игры собрал наибольшее количество пар. Имике часто выигрывал, потому что легко запоминал, где лежит пара «симпатичного шимпанзе» или «спящей красавицы». Для каждой картинки мы подобрали название. Таким образом, во время игры обогащался и словарный запас ребёнка. Но главное, за столом всегда царило веселье. У всех было прекрасное настроение, все по-настоящему хотели выиграть (и взрослые тоже!) и смеялись до слёз, когда вместо ожидаемого и наперёд громко заявленного «шимпанзе» вдруг вытягивалась «спящая красавица» или наоборот. Мотором всех этих семейных программ был Имике.

Он и сейчас ещё может сорганизовать нас на одну-две партии, и я знаю, почему он это делает. Он хорошо помнит беззаботное веселье, которое сопровождало все наши «настольные баталии», и хочет вернуть те безвозвратно ушедшие минуты. Но Балинт вырос, и ему уже неинтересно, у мамы с папой всё время какие-то важные дела (а тогда не было важнее дел, чем дети!), и игра уже не получается такой весёлой, как раньше.

Ими всегда строго следил за соблюдением правил игры. Нельзя было шельмовать, обманывать, подглядывать, что мы (как стыдно!) частенько пытались сделать, чтобы игра поскорее закончилась. Но Имике всегда пресекал наше недостойное поведение.

Однажды зимой мы с ним вдвоём поехали к моим родителям. Ему было тогда двенадцать. Вечера зимой длинные, и чтобы не было скучно, Ими решил научить бабушку играть в «Мемори». Долго объяснял правила игры, несколько раз наглядно показал, как надо переворачивать карты. Начали играть, и бабушка вместо положенных двух перевернула три! Надо было видеть, как искренне был возмущён внук! Даже тяжело больной дедушка, который и здоровым-то редко улыбался, от души рассмеялся над пристыжённой бабушкой.

Как бы весело ни было во время игр, всё же в первую очередь я видела в них не развлекательный момент, а учебный. Только для этого требовалось огромное терпение. С этой точки зрения самым лучшим партнёром была венгерская бабушка, моя свекровь. Когда она приезжала к нам в Будапешт, они с Имике часами могли играть в настольные игры.

3.

Роль игр в развитии Имике неоспорима, но всё же это была капля в море по сравнению с тем, сколько мы учились «по-настоящему». Это был тяжкий труд для нас обоих. Ими всего три года проучился в школе на улице Батори. Он часто оставался и на продлёнку, потому что, во-первых, ему это нравилось, а во-вторых, тогда дома не надо было делать уроки, и оставалось больше времени на игры. Он любил продлёнку. В школе, несмотря на стеснённые обстоятельства (и территориальные, и материальные), делалось всё возможное, чтобы дети хорошо чувствовали себя в течение всего учебного дня. Учителя радовались любому успеху ребят, словно это были их родные дети. Они хвалили и всячески поощряли своих учеников даже по самому незначительному поводу, и благодаря этому у их подопечных было чувство удовлетворения от учёбы. На уроки венгерского языка Имике из его подготовительного класса перевели в первый класс, потому что он уже умел писать и читать, но и в первом классе он опережал многих ребят. На остальных уроках с ним занималась тётя Вики. Добрая, терпеливая, с тихим, ласковым голосом – её нельзя было не любить. Дети обожали её. А через год, уже в своём «законном» первом классе он попал в руки тёти Аги, которая действительно всех детей воспринимала как своих собственных, только была с ними гораздо терпеливее, чем их настоящие родители. Кроме того, она была одним из самых опытных педагогов школы. На её уроках Имике закреплял ранее полученные знания, осваивал новый материал, ни в чём не уступая своим одноклассникам, потому что у Аги был индивидуальный подход к каждому ребёнку. В те годы я принимала минимальное участие в процессе его обучения. Для меня это был один из самых беззаботных периодов за всё время учёбы Имике.

Через три года муж получил направление в очередную длительную командировку. Имике должен был оставить школу, свою любимую учительницу, одноклассников, с которыми он по-настоящему сдружился. В Кувейте, куда мы переехали летом 1997-го, он опять стал учеником-одиночкой. Венгерское посольство располагалось в огромном трёхэтажном здании, где помимо офисных помещений находилось несколько квартир для работников посольства. Кроме нас там жили ещё две семьи, и было три пустующих квартиры. В одной из них, как раз напротив наших апартаментов, мы устроили для Имике «единоличную» школу. Самую настоящую: с партой, учительским столом, школьной доской, спортзалом. И со своей собственной учительницей.