Мой маленький каприз

Нет! Я направилась к выключателю, чтобы погасить люстру и лечь обратно в кровать, но подумала: ведь вслед за ларцом, скорее всего, явится его даритель. Он наверняка пожелает сам надеть мне колье на шею. От предчувствия ощущения его рук и губ на своих плечах я сразу задохнулась…

Но через считаные минуты уже отыскала в гостиной аппарат внутренней связи, нажала кнопку — и сразу же:

— Слушаю вас, моя госпожа.

— Нурали! Какое счастье, что вы не спите! Дело в том…

— Простите, что перебиваю, но не нужно волноваться по поводу освещения. Сейчас работает аварийный модуль, а к утру все уже будет исправлено. Не волнуйтесь, спите спокойно.

— Знаете, к вашим бесконечным авариям я уже почти привыкла! То двери заблокированы, то свет не горит. По таким пустякам я бы даже не стала беспокоить вас среди ночи!

— Что-то случилось еще?!

— Ваш повелитель прислал мне ларец. Приходите и забе…

— Ларец? Какой еще ларец?

— Приходите! Сами увидите. Ларец с бриллиантами.

— С бриллиантами? Но, может быть, вы не пра…

— Я все правильно поняла! Приходите и заберите! Я здесь не для того, чтобы…

— Хорошо! Хорошо! Буду через пару минут!

— Замечательно.

Кипя от ярости, я вернулась в спальню и, все-таки не удержавшись, опять подошла к ларцу. Колье призывно сияло сквозь ажурную крышку и стенки. Черт возьми! Может быть, я действительно дура? Отказываюсь от такого чуда и, значит, иду на конфронтацию с моим принцем. Может быть, еще не поздно надеть это колье и соврать Нурали, мол, я его вызвала, чтобы он доставил в мои объятия своего господина?

Звук распахнувшейся входной двери, и голос Нурали:

— Я уже здесь, моя госпожа! Где этот ларец? — И мгновенно сам молочный брат эмира возник на пороге спальни и без малейшего стеснения озирался по сторонам!

— Помнится, кто-то декларировал, что не может находиться наедине с женщиной, которая ему не родственница.

— Простите, моя госпожа. — Нурали уставился в пол.

— Ладно. Вы правы. Лишние глаза не нужны. Забирайте! — Я показала пальцем на ларец. — И отнесите это вашему господину! И будет гораздо лучше, если мы все трое — вы, он и я — навсегда забудем об этом инциденте.

— Слушаюсь, — тихо произнес Нурали. Он как завороженный смотрел на ларец, но не двигался с места.

— Заберите и отнесите! Вы меня слышите? Хорошо, я сама отнесу, а вы меня только проводите к вашему господину! — Я шагнула к ларцу и протянула к нему руки.

— Нет! — заорал Нурали. — Не делайте этого! — В мгновение ока он оказался между мною и ларцом. — Нет!

Я отшатнулась.

— Вы в своем уме?

Из холла донеслись шаги, и в спальню влетел сам эмир.

— Где этот ларец? Кто его принес?

Он был с непокрытой головой, волнистые черные волосы блестели от влаги — мой принц явно только что принимал душ, и не в своем обычном многослойном длиннополом наряде, а лишь в шелковом черном банном халате чуть ниже колен, из-под которого выглядывали голые ноги в остроносых шлепанцах. Эх, надо было надеть колье, снять пижаму и эдакой обнаженной весталкой дожидаться моего принца под одеялом! Зря он, что ли, принимал душ?.. Но я сказала со смешком:

— Ха! Одна из ваших служанок.

— Безмозглые овцы! Нурали, унеси это в сокровищницу!

— В сокровищницу?.. Прошу прощения, мой повелитель, но мне думается, что эти бесценные изделия старых мастеров здесь в такой же безопасности, как в сокровищнице.

— Вот как? — мрачно глядя на своего слугу, произнес эмир. Он шумно дышал, и я видела, как на его скулах играют желваки. — В безопасности?

— Да, мой господин. Учитывая, что сейчас производится отладка системы энергообеспечения, осмелюсь предположить, что будет лучше, если эти изделия останутся тут до утра.

— До утра?! — выдохнула я. — Изделия?!

Словно не замечая моего возгласа, эмир смерил Нурали взглядом и размеренно произнес:

— Хорошо. Но под вашу личную ответственность!

Нурали сложил ладони перед собой и молча поклонился.

— Интересно, господа, а где спать мне? В сокровищнице? На полках, вместо этих изделий? Хотя бы проводите меня туда! А пока это еще моя спальня!

Эмир откашлялся и заговорил, деликатно глядя мимо меня:

— Мадемуазель ван Вельден, прошу в очередной раз простить нерадивость моих слуг. Пожалуйста, мадемуазель ван Вельден, — он приложил обе руки к груди, — простите их и меня.

— Чего уж там, бывает, — пробормотала я, заставляя себя смотреть не на завораживающие руки эмира, а на концы его остроносых домашних туфель. Потому что и на голые ноги моего принца — с крепкими икрами и тонкой щиколоткой — тоже лучше не смотреть, как и в его взволнованное прекрасное лицо, и на влажные волосы.

— Я вполне понимаю, мадемуазель ван Вельден, что вы вправе задаться вопросом: что же это за глава государства такой, который не способен управиться с собственными слугами? Тем не менее, у меня есть к вам одно предложение.

— Предложение?