Мой маленький котёнок (СИ)

Я пытался убедить себя, что это было для её защиты, что мне нужно было присматривать за ней на всякий случай, если что-нибудь случится. Но в глубине души я точно знал, зачем я установил эту камеру. Помимо её безопасности или благополучия — это было ради моих собственных эгоистичных желаний, способ удовлетворить тягу, которая поглощала меня каждый день и ночь.

Когда я наблюдал за ней на экране, моё сердце бешено колотилось от адреналина, я знал, что то, что я делал, было неправильно. Но в то же время я не мог остановиться. Я был зависим от прилива удовольствия и экстаза, которые приходили от наблюдения за каждым её движением, каждым вздохом.

Наблюдать за ней было, как наблюдать восходом солнца.

Я знал, что нахожусь в опасном месте, что на эти чувства никогда нельзя было повлиять. Но по мере того, как дни превращались в недели, а недели — в месяцы, мое желание к дочери только усиливалось.

И когда чувство вины и стыда угрожало захлестнуть меня, я знал, что должен найти способ справиться с этими чувствами, прежде чем они поглотят меня полностью.

Это стало ежевечерним ритуалом — наблюдать, как она готовится и одевается ко сну.

Она выскальзывала из своей одежды и забиралась в постель. Её длинные светлые волосы каскадом ниспадали на плечи, я смотрел, затаив дыхание, на изгиб её бедер, на то, как её грудь поднималась и опускалась с каждым вздохом, как сонная шевелится в постели. Я страстно желал прикоснуться к ней, почувствовать тепло её дыхания на моей коже и ласку нежных рук.

Я уже не мог остановиться — зашёл слишком далеко.

Одним из моих самых любимых моментом было видеть, как Габриэль и её подруга танцевали в её комнате. Моя дочь двигалась с плавностью, которая была одновременно грациозной и чувственной, её тело колыхалось в такт ритмичной музыке. C чувственностью, которая заставляла меня изнывать от желания, я почувствовал, что становлюсь твёрдым. Я не мог устоять перед желанием прикоснуться к себе, отдаться наслаждению, которое поглотило меня.

Блять, моя девочка.

Её бедра покачивались в такт, мягкие изгибы её тела двигались с чувственностью, от которой у меня перехватило дыхание. Я забыл обо всем на свете, просто загипнотизированный тем, как она двигалась. Моя рука опустилась к брюкам, мои пальцы возились с пуговицей, пока я наблюдал, как они двигаются.

Это было похоже на то, что она была в трансе, потерявшись в музыке и ритме танца. Её белокурые волосы развевались вокруг неё, по мере того, как она кружилась, её тело изгибалось и поворачивалось с завораживающей грацией. Это было так, как будто она выступала только для меня, двигаясь чувственно и провокационно. Моё возбуждение становилось сильнее, а рука работала быстрее.

Когда музыка достигла апогея, она повернулась и посмотрела прямо в камеру. Кровь застыла в моих жилах. В уголках её губ заиграла соблазнительная улыбка. Как будто она знала, что я наблюдаю, как будто она хотела, чтобы я увидел её такой.

Но всему есть конец.

Я знал, что эта игра долго длиться не может, он в этот вечер поставил все точки.

У меня накануне должна была состояться встреча в Европе, и я собирался ложиться спать, не проверяя камеры, но я решил сделать это всё равно. Большая ошибка.

Габриэль лежала в кровати, и всё бы ничего, но — она трогала себя, её пальцы скользили по изгибу бедер, выпуклости грудей и мягкости внутренней поверхности бёдер. Её тело извивалось от удовольствия, когда она ублажала себя, а спина сильно прогнулась.

Моё тело содрогалось от необузданного голода, который я едва мог контролировать. Это было слишком заманчиво и соблазнительно, чтобы устоять. Мне хотелось оказаться там, и быть вместо её собственных рук - хотелось прикоснуться к ней, ощутить мягкость её кожи под кончиками пальцев и попробовать сладость её губ, когда я притяну её к себе. Я видел, как она была близка к концу, и когда в последний раз содрогнулась в конвульсиях экстаза, она застонала моё имя в последний раз, и её тело обмякло от удовольствия.

Чёрт, этого не может быть. Она только, что кончила со словами папочка? Теперь, когда я услышал это наяву мне хотелось услышать это ещё раз. Чтобы она кричала его подо мной, не останавливаясь…

Это было моей последней каплей, сейчас я уже не мог доверять самому себе возле неё.

***

Мы с ребятами решили пойти в бар и выпить после долгих переговоров перед предпоследним днём. Там я снова встретил Кассандру. Она была помощницей моего главного партнера, который и пригласил нас. Кассандра была трудолюбивой женщиной, которая также была матерью-одиночкой, воспитывающей своего сына одна.

В какой-то момент мы остались наедине с ней. Мы пили наши напитки и расслабленно обменивались своими впечатлениями о неделе.

Разговор перешёл в более дружеский, и я спросил:

— Как тяжело растить матери сына одного?

Кассандра улыбнулась, а потом и громко засмеялась в ответ на мой вопрос, делая ещё один глоток своего напитка:

— Легче чем растить двух. Сын хотя бы будет тебя всегда любить, а чужой сыночек бросит, когда захочет.

Мы продолжили разговаривать, и что-то заставило меня осмелиться и спросить следующее: