Мой метод: начальное обучение

Когда в Евангелии рассказывают о потрясающих чудесах Христа всегда следует вывод: «Многие, узревшие это, уверовали». Это словно приглашение к обеду. На него не откликнутся те, кто слишком занят. Озабоченность сложными интеллектуальными идеями мешает внезапно возникшей очевидной истине проникнуть в сознание. Вот зачем нужен предвестник Мессии — подготовить его появление. Вот почему, как Мессию, новую идею лучше понимают простые люди, не предубежденные, те, кто сохранил природные способности ума: чистоту и умение ждать.

Харве в 1628 году открыл кровообращение. Физиология была еще почти не изучена, а медицина находилась на стадии эмпирической. Медицинский факультет Парижского университета, «несмотря на опыты», отказался поверить в кровообращение, начались гонения на Харве, клевета (по «Антропологии» Хэккеля).

Одна из самых впечатляющих историй — открытие зародышевых листков в эмбриональном развитии позвоночника. В 1700 году была популярна теория преформизма. Думали, что зародыш — это живое крошечное существо, совершенно сформировавшееся, которое впоследствии развивается, его части тела, как бы вложенные одна в другую, увеличиваются от бесконечно малых размеров до нормальных. Это применяли ко всем живым существам, растениям, зверям, людям. Теория преформизма логически приводила к другой более всеобъемлющей теории взаимного включения, по которой все живые существа, если они сформированы изначально, должны. были существовать с момента сотворения, вложенные одно в другое. В яичниках Евы находилось все человечество. Левенгук в 1690 году в окуляре микроскопа разглядел сперматозоид. Возникла идея, что мужская клетка содержит микроскопического человечка, гомункулуса. Значит, не Ева, Адам хранил в себе все человечество. Итак, на протяжении XVIII века соперничали две противоположные теории: овистов и анимакулистов. Этот спор не мог привести к реальному решению проблемы. В дискуссию включались самые знаменитые ученые, философы. Спалланцани, Лейбниц, принявший близко к сердцу идеи зарождения жизни: «Я думал, что все души, которые однажды станут человеческими душами, уже содержались в зародышах. Они всегда существовали как сформировавшиеся тела в своих предках, начиная с Адама, с начала начал». Халлер, овулист, авторитетный физиолог, автор знаменитой книги «Elementa physiologiae», решительно отстаивал свои принципы: «Nulla est epigenesis, nulla in corpore animalipars ante aliam facta est, et omnis simul creatae existunt», то есть ничего нового создать невозможно, ни одна часть тела животного не создается раньше остальных, все было создано одновременно. Подсчитав (опираясь на библейскую космогонию), сколько людей должно было содержаться в яичниках Евы, Халлер даже называет точное число — 200 миллиардов. Вот каково было состояние науки, когда в 1759 году Вольф опубликовал свою «Теорию зарождения», где на основании опытов и наблюдений при помощи микроскопа за эмбрионами цыплят утверждал, что новые существа не сформированы изначально, но возникают постепенно из ничего, или, лучше сказать, из микроскопической клетки, обычной, похожей на все другие. Вольф описал простой способ настоящей эволюции организма: из одной клетки делением образуются две, затем 4, 8 и т. д. Клетки зародыша делятся на 2 или 3 чешуйки, или первоначальных листка, из которых впоследствии образуются все органы, начиная с пищеварительной трубки. «Это утверждение не вымышленная теория, а описание фактов, собранных при самом внимательном наблюдении».

Все ученые того времени умели обращаться с микроскопом. Каждый мог взять яйцо, то есть эмбрион цыпленка, для наблюдений. Проблема происхождения индивида была им небезразлична, волновала воображение, превращала в противников в борьбе умов. Неужели никто не смог провести наблюдения, пройти испытание, повинуясь чувству Самсона, уничтожившего себя вместе с филистимлянами? Сама мысль о том, что они обретут истину в увиденном, должна была заставить хоть кого-нибудь рискнуть и ступить на этот путь. Ведь в случае успеха он приведет к величию, к открытию и к славе. Нет! Густой туман окутал умы, и сияющая правда не смогла его преодолеть. И прогресс в эмбриологии стал невозможен.

Лишь 50 лет спустя, когда Вольф, нищий, преследуемый, изгнанный с родины, умер в Санкт-Петербурге, ученые Пандер и Эрнст Бэр вернулись к теории бластодермических листков. Научный мир только тогда заметил истину и признал очевидное, возобновив исследования в области эмбриологии, прославившие XIX век.