Мой Михаэль

Яир замолчал. Сравнивал, увязывал, обобщал. Был серьезен. Сконцентрирован. И наконец вынес твердое суждение:

— Разумный — это не сильный, но наоборот.

Я сказала:

— Люди разумные и сильные — вот кто мне нравится больше всего. Мне бы очень хотелось повстречать однажды человека разумного и сильного.

Михаэль, естественно, ответил мне улыбкой. И молчанием.

Наши друзья не оставляли нас. Визиты следовали один за другим. Господин Глик. Господин Кадишман. Геологи. Моя лучшая подруга Хадасса с мужем, которого зовут Аба. И наконец Ярдена, золотоволосая подруга Михаэля. Она пришла в сопровождении офицера войск ООН. Это был гигант-канадец, и я не могла глаз от него отвести, хотя Ярдена заметила это и даже подмигнула мне дважды. Она склонилась над постелью Михаэля, поцеловала его руку, словно он умирает, и сказала:

— Брось ты это, Миха, тебе это все не к лицу, все эти болезни. Ты меня удивляешь. Можешь мне не поверить, но я уже подала работу и даже записалась на заключительный экзамен. Потихоньку-полегоньку. А ты, мой сладчайший Миха, не поможешь ли подготовиться к экзамену?

— Разумеется, — ответил Михаэль со смехом. — Помогу. Я за тебя очень рад, Ярдена.

Ярдена ответила:

— Миха — ты чудо. Такого умного и милого я еще не встречала. Будь здоров!

Михаэль выздоровел и вернулся к своей работе. И своими исследованиями он снова занялся после долгого перерыва. Снова по ночам я вижу его движущийся силуэт сквозь неплотно прикрытую стеклянную дверь, разделяющую его рабочий кабинет и комнату, в которой я сплю. Чай без лимона я подаю Михаэлю в десять часов. В одиннадцать он отвлекается от своей работы на короткое время, чтобы послушать сводку новостей. А затем — пляшут, сплетаются тени на стене, следуя за каждым его движением в ночи: вот он открыл ящик стола; перевернул страницу; положил голову на ладони; протянул руку, чтоб взять книгу …

Очки его вернулись из починки. Тетя Лея присла ему новую трубку. Мой брат Иммануэль подбросил из кибуца Ноф Гарим ящик яблок. Мама связала Михаэлю красный шарф. И наш зеленщик, уроженец Персии, господин Элиягу Мошия тоже вернулся из армии.

И наконец во второй половине ноября пришел долгожданный дождь. Из-за войн дождь в этом году припоздал. Он налетел с силой и яростью. Весь город спрятался за ставнями. Чувствовалось, как влага неслышно пропитывает все вокруг. Двор наш — вымокший и пустынный. Унылое бульканье водосточных труб. По ночам мощные порывы ветра сотрясают закрытые ставни. Старая смоковница, печальная и обнаженная, стоит напротив кухонного балкона. Но сосны зазеленели, словно убранные в богатые одежды. Их шепот исполнен жизни, он не покидает меня ни на минуту. Каждый автомобиль, проезжающий по нашей улице, оставляет по себе переливчатое эхо — от соприкосновения колес с мокрым асфальтом.

Дважды в неделю я хожу на интенсивный курс английского, организованный союзом работающих матерей В перерывах между дождями Яир пускает кораблик в луже перед нашим домом. Его одолевает странная тоска по морю. Когда дождь запирает нас дома, ковер и кресло служат ему океаном и портом, а кубики и костяшки домино — это его флот. Великие морские баталии разыгрываются в гостиной. Египетский эскадренный миноносец пылает в открытом море. Орудия изрыгают огонь и гром. Капитан принял твердое решение.

Иногда, когда мне удается пораньше управиться с приготовлением ужина, я тоже включаюсь в игру: моя пудреница — это подводная лодка. Я — вражеская сторона. Однажды в приливе чувств я вдруг сжала Яира в объятих. Голову сына я покрыла бешеными поцелуями, потому что на миг мне почудилось, что он — настоящий капитан. За это я немедленно была изгнана — и из игры, и из комнаты. Мой сын вновь проявил свою угрюмую гордость: мне позволено участвовать в игре лишь при условии, что я буду нейтральной и не стану проявлять свои чувства во время боя.

Быть может, я ошибаюсь. Холодная властность вдруг открылась мне в Яире. Она досталась ему не от Михаэля и уж, конечно, не от меня. Колоссальные способности его памяти вновь потрясли меня. Он до сих пор помнит о банде Хасана Саламе, атаковавшей Холон со стороны Тель-Ариша, о чем рассказывал ему покойный дед полтора года тому назад.

Через несколько месяцев Яир перейдет из детского сада в школу. Мы с Михаэлем решили послать его в школу «Бейт-а-Керем», а не в расположенную по соседству религиозную школу для мальчиков «Тахкемони»: Михаэль твердо решил, что сын его получит современное, прогрессивное образование.

Соседи с третьего этажа, семейство Каменицер, выказывают в мой адрес вежливую враждебность. Они все еще снисходят до того, чтобы отвечать на мои приветствия, но уже не посылают свою маленькую дочь, чтобы одолжить у меня утюг или форму для выпечки тортов.