Мой милый плут

Работа в Эль-Пасо… Ну, что ж, можно, конечно, и так назвать попытку ограбления в салуне, после чего их всех едва не перестреляли. Трудно сказать, какие они все музыканты, но вот налетчики из них пока что неважные. Но ведь не от хорошей жизни они взялись за это. А все проклятые переселенцы – именно они толкнули их на это. Заполонили после войны их родной город, Америка-Сити, и оставили без работы. Если бы не они, все парни продолжали бы заниматься каждый своим делом, а по воскресеньям собирались бы в городском парке поиграть для души, и все было бы ладно и мирно.

Мисс Хьюлетт осторожно наложила повязку, пропитанную какой-то мазью. То ли от нежных прикосновений мисс Хьюлетт, то ли от ее волшебной мази боль сразу же утихла.

Одри тряхнула головой, отчего ее волосы блеснули в свете лампы, словно тяжелая волна расплавленного золота. Только сейчас Чарли как следует рассмотрел этот удивительный оттенок ее волос, прежде казавшихся ему просто каштановыми, и ему вдруг захотелось прикоснуться к ее волосам, зарыться в них пальцами, ощутить их нежную тяжесть.

Он стиснул кулаки, чтобы удержаться.

– Ах, господи боже мой, – нараспев протянула Одри. – И каким только ветром занесло вас в наши края? Лучше вам было бы оставаться дома, в Джорджии. Тетушка Айви всегда говорит, что на всем белом свете нет места лучше Джорджии.

Она с такой нежностью произносила слово “Джорджия”, что всякий раз у Чарли замирало сердце, а на губах появлялся вкус меда.

– К сожалению, уже нет, – коротко возразил он. Одри посмотрела на него с недоумением, и Чарли поспешил объяснить:

– Я хотел сказать, что Джорджия стала совсем не та, что была до войны.

– Но почему, мистер Уайлд?

Она застыла в такой изящной позе, что Чарли не мог оторвать восхищенного взгляда от точеной фигурки Одри. На секунду он увидел себя со стороны – голый до пояса, с простреленной рукой, застывший от восхищения перед деревенской девчонкой.

Если его парни когда-нибудь узнают об этом, они лопнут от смеха.

– Да потому, мисс Хьюлетт, – ответил Чарли, – что после войны в Джорджию нахлынули переселенцы.

Как он ни старался, а слово “переселенцы” прозвучало в его устах злобно.

У Одри был такой вид, словно сказанное Чарли поразило ее в самое сердце.

– О боже! – воскликнула она. – Это просто ужасно! А чем вы занимались, пока жили в Джорджии? Только играли?

Одри взяла со стола грязную рубашку Чарли и пошла с нею к лохани с мыльной водой с явным намерением постирать ее.

– Нет, не совсем. – Чарли завороженно следил за девушкой.

При каждом движении ее тонкая блузка отчетливо демонстрировала восхитительные полушария, и Чарли не мог отвести глаз от этой соблазнительной картины. Он провел кончиком языка по пересохшим губам и с трудом заставил себя продолжить:

– Мы играли только по воскресеньям в парке да еще изредка, если нас куда-нибудь приглашали. А так у каждого из нас была постоянная работа. Лестер, например, работал в ювелирной лавке, наш басист был кузнецом, а сам я – плотник.

Одри бросила на Чарли кокетливый взгляд через плечо.

– Ну, тогда я понимаю, откуда у вас такие мускулы, – улыбнулась она.

– Пожалуй, – согласился Чарли и опустил глаза, уставившись на старенькую клеенку, покрывавшую стол.

– Баритон, – неожиданно подал голос Лестер.

Это было первое слово, которое он произнес за все время своего пребывания на кухне.

Одри непонимающе моргнула. Что, черт побери, он хочет этим сказать? Она вопросительно посмотрела на Чарли.

– Да, – решил он расшифровать сказанное товарищем. – Лестер играл у нас на баритоне.

Лестер скрипнул стулом и попытался изобразить на лице подобие улыбки. Правда, улыбка его не красила, потому что обнажала зубы – редкие, словно штакетины в старом заборе.

– О, это очень интересно, мистер Фрогг, – вежливо заметила Одри.

– Лестер не очень разговорчивый человек, мисс Хьюлетт, – пояснил Чарли. – Но музыкант он классный, можете мне поверить.

– Конечно, конечно. Чувствуйте себя как дома, мистер Фрогг, – откликнулась Одри. – И зовите меня просто по имени – Адриенна.

И она снова занялась стиркой.

– П-премного благодарен, мэм, – выдавил Лестер.

– И вы меня зовите тоже просто по имени – Чарли, – добавил пациент мисс Хьюлетт.

– Отлично, так и договоримся. Чарли, мне кажется, что ваша рубашка нуждается в починке. Смотрите, какая на ней дыра. – И Одри, просунув ладонь в прореху, пошевелила пальцами.

– Буду очень признателен, мэм… то есть мисс Адриенна.

– Знаете, Чарли, – доверительно улыбнулась Одри. – Мой папа и тетушка Айви переехали сюда еще до войны. Папа увез меня из Джорджии, считая, что здесь будет тише. Он так хотел, чтобы меня не коснулись ужасы, которые несет с собою война. Тем более, что росла я без матери – моя бедная мамочка умерла за несколько лет до этого.

– Ваш папа – мудрый человек, – пробормотал Чарли.

– Да, возражать я не стану. Нужно признаться, нам часто его не хватает, – сокрушенно вздохнула Одри.

– Конечно, я понимаю, как вам трудно жить здесь без мужской поддержки, мэм, – согласился Чарли.