Мой милый повеса

В этом случае у Харта просто не осталось бы иного выхода, кроме как сделать ей предложение: ведь это он схватил ее в объятия, привлек к себе и страстно поцеловал, – но все получилось по-другому. В отличие от Аннабел Мэг повела себя вполне адекватно: сразу дала понять, что не считает его в чем-то виноватым – просто произошла ошибка. Оглядываясь назад, можно сказать, что Мэг Тиммонс поступила благородно, так как из всех юных леди Лондона она была последней, на ком Харт мог бы жениться. Позже он, однако, признался самому себе, что их поцелуй в парке оказался… впечатляющим: горячим, страстным, полным желания. Он даже не сразу понял, что целуется не с Марией, и, как ни старался, не смог забыть этот поцелуй.

Харт потер лоб, отгоняя непрошеные мысли о ближайшей подруге своей сестры. Факт оставался фактом: ему нужна жена, – но, увы, именно на этом балу, именно в эту ночь не было ни одной приемлемой кандидатуры. Он подавил зевок, на что его сестра укоризненно покачала головой. Два года назад, когда у Сары состоялся дебют, она стала звездой сезона. Сестра сразу же получила предложение от маркиза Бренфорда и сбежала в Шотландию, где и встретила Беркли. Не всякого так угораздит буквально наткнуться (сопровождавшая ее компаньонка споткнулась, упала и сломала ногу) на настоящую любовь.

– Ты даже не пытаешься искать, – проворчала Сара, раздраженно топнув туфелькой по мраморному полу.

– Нет, пытаюсь. – Харт попытался – правда, безуспешно – подавить второй зевок. – Я позволил леди Изабелле по меньшей мере десять минут меня разглядывать, выслушал монолог мисс Бэнкс о счастливых прежних временах, даже…

Он не договорил: внимание привлекло какое-то оживление у входа, и Харт повернулся в ту сторону посмотреть. Прибыла герцогиня Кларингтон в платье ее любимого изумрудного цвета, а рядом с ней возникло создание в золотом. Белокурые волосы леди были уложены в высокую прическу. Изящную шею охватывала нитка рубинов. Роскошный наряд золотистого цвета – на память Харту сразу пришел образ римской богини – прикрывал прелестную грудь и спускался вдоль стройного тела, искрясь, как водопад в лучах солнца. Со своего места Харт не мог понять, какого цвета у нее глаза, лишь заметил, как весело они засияли, когда леди рассмеялась в ответ на какое-то замечание герцогини. Харт, не в силах отвести от нее взгляда, толкнул Сару локтем и кивнул в сторону двери.

– Кто это?

– Герцогиня Кларингтон, – пожала плечами сестра.

– Да я не про нее! Что это за чудо рядом с ней?

Сара взглянула на него как на умственно неполноценного:

– Ну, Харт, ты даешь! Это же Мэг!

Глава 6

Люси Хант была не из тех, кто попусту тратит время, и как только дворецкий объявил их имена, подвела Мэг к группе своих друзей, чтобы обеспечить ей прикрытие, пока все присутствующие строили догадки: неужели такое возможно, чтобы Мэг Тиммонс неожиданно появилась в свете?

Сердце в груди у Мэг билось загнанной птицей. Она чувствовала себя одновременно и дурочкой, и обманщицей. Весь день ей пришлось провести в городском особняке Люси, где целая команда швей не покладая рук трудилась над платьем, роскошнее которого Мэг еще не видела. Затем горничная причесала ее, распрямив горячими щипцами проклятые вьющиеся пряди, слегка подкрасила губы и наложила тонкий слой румян. Наконец из собственной спальни вышла Люси с рубиновым ожерельем. Камни были настолько хороши, что Мэг засомневалась, настоящие ли они. Люси протянула ей ожерелье так просто, словно игрушку, и сказала:

– Это подарок испанской принцессы.

Она стала уговаривать Мэг надеть бесценное ожерелье. И хотя эффект, произведенный драгоценностью, был ошеломляющим, Мэг не могла не беспокоиться о том, что нитка сможет каким-то образом соскользнуть с шеи или потеряться. В конце концов она надела рубины, одновременно удивляясь, откуда Люси знает испанскую принцессу.

– Я не смогу заплатить за них, если вдруг потеряю. – Мэг повторила эту фразу, должно быть, полудюжину раз, пока они ехали в карете на бал.

Люси только рассмеялась, махнув рукой.

– Это всего лишь рубины, моя дорогая.

Богачка!

Родители на балу присутствовать не собирались, и Люси получила разрешение от матери Мэг сопровождать ее дочь этим вечером. Когда Мэг попросила Люси об этом, герцогиня опять отмахнулась:

– Оставь все заботы для меня.

И это тоже заставило Мэг занервничать: герцогиня не посвящала ее в свои планы, – но пришлось напомнить себе, что это она попросила у Люси помощи, поэтому донимать свою благодетельницу вопросами – верх наглости.

Мэг сделала себе мысленный выговор, и это помогло ей переключиться, чтобы оставаться спокойной и владеть собой. И вот наконец она здесь, в центре бального зала, сияет, словно слиток золота, и все взоры обращены на нее, хотя все, чего ей сейчас хотелось, – это развернуться и бежать куда глаза глядят. Она не привыкла, что ее разглядывают, что наблюдают за каждым ее движением, не привыкла быть в центре внимания.