Мой мир

Я снимаю солнцезащитные очки, и облегченно выдыхаю. Здесь я могу не прятаться ни от кого, ведь туристам нет никакого дела до меня. Я поправляю кепку, и бросаю взгляд на Эрин, которая отвлеклась на фигурку принцессы в полный рост из чёрного шоколада.

Она переводит взгляд на меня.

— Ну что, ты готов?

Я напрягаю лоб. Что она имеет в виду? К чему готов?

— Пошли!— она берёт меня за руку и смеётся.

Я следую за ней, и мы поднимаемся по лестнице на второй этаж.

— Здравствуйте! Мы пришли на мастер-класс,— Эрин обращается к женщине, которая встречает нас с дружелюбной улыбкой.

Она пускает нас в помещение, в котором витает запах шоколада. От такого приторно сладкого запаха мои глаза начинают слезиться.

— Эрин и Марк? – убеждается женщина.

Эрин радостно кивает, и я стою, как вскопанный.

— Замечательно! Рада, что вы сегодня заглянули к нам!— она указывает в лево от нас,— надевайте фартуки, мойте руки и я научу вас готовить конфеты.

Эрин радостно скочет к раковине, и я иду следом за ней.

— Ты записала нас на мастер-класс по приготовлению шоколада?— стиснув зубы, спрашиваю я.

Она надевает мне фартук, и завязывает ленточки на талии, обнимая меня.

— Будет весело!— говорит она, надевая фартук на себя.

— Твою ж мать, куда я попал?— прошипел я, предвкушая отстойный день.

Пожилая женщина оказалась хорошо подготовленной для проведения мастер-класса. Она рассказала об истории шоколада, в целом, а так же именно о шоколаде «Калев». Я не люблю сладкое, но приготовление шоколадных конфет, конфет из марципана залитых шоколадом с разными начинками, не было таким уж и ужасным занятием. Мне понравилось это делать, потому что рядом была Эрин. Она своей радостной улыбкой и смешными подколками, заставляла забытся, и весело провести время.

По завершению мастер-класса, женщина по имени Люси, подарила нам наше творение. Не скажу, что мои марципановые конфеты получились круглыми, но меня порадовало то, что они вообще получились. Надеюсь они ещё и съедобны. Эрин, получив свой пакетик, закидывает в рот шоколадную конфету, которую сама же и сделала.

Это удовольствие на её лице я запомню надолго.

— Вот видишь! Всё не так уж и плохо. У тебя отлично получалось,— говорит она, выходя из магазина шоколада.

— Ещё раз попробуешь что-то подобное вытворить, тебе не поздоровится! Разве обычно не дети занимаются таким?— ворчу я.

— В глубине каждого взрослого прячется маленький ребёнок,— сделав реверанс, она показывает мне язык,— признайся, тебе же было весело!

Её выражение лица становится очень милым. Даже не припоминаю, чтобы видел её такой раньше.

— Вовсе нет,— ворчу я, зная, что это не так. Я не могу признаться, что мне понравилось это, только потому что мы делали это вместе,— хватит вести себя так мило!

— А то что?— вызывающе спрашивает она.

— А то я сделаю кое-что плохое с тобой...

Она встаёт напротив меня, а я опускаю взгляд на неё. На каблуках она была выше, а теперь мне снова нужно привыкать, что она ниже меня на голову.

— Не такое уж это и плохое,— отвечает она, закусывая губу,— так что запугать меня не получилось!

Она обнимает меня за шею, и снимает мои очки. Эрин направляет свои карамельные глаза на меня, и я вижу своё отражение в её зорких глазах.

— Я скучала по этому.

— Неужели,— ухмыляюсь я.

С каких пор она так открыто говорит о своих желаниях?

— Не проблема, устроим!— я обнимаю её за талию и одним пальцем, зацепив футболку, задираю край.

Она заражается смехом.

— Дур-ак! Я про твои глаза, а не про это. Я скучала по тому, как ты смотришь на меня!— смеётся она.

Да. Всё ещё смущается.

Она склоняет голову то в право, то в лево, и дурачится.

— А как я смотрю на тебя?— интересуюсь я.

— Вот так,— она щурится,— пытаясь понять, что у меня происходит в голове. Ты желаешь проникнуть ко мне в душу, но у тебя не получается и ты бесишься.

Моё лицо становится серьёзным.

— У тебя невероятно мудрый взгляд, и сам ты очень начитан, но вдруг появляюсь я и ты ставишь под сомнения то, во что так яростно верил до этого.

***

— Наверное поэтому у меня так резко сменился круг общения. Время шло, а я всё больше осознавала, что держатся за людей, которые плюют в душу...бесполезно,— говорит Эрин.

Она спрыгивает с шины, встроенной в каучуковое покрытие детской площадки, и указывает в сторону качелей в противоположной стороне площадки. Мы молча идём туда.

— Я поняла, что ждать чего-либо от людей в жизни, это гиблое дело, разве что эти люди и не является всей твоей жизнью.

Она переводит взгляд на меня.

— Что насчёт тебя? Что случилось с тобой?

Я глубоко вздыхаю и размышляющим взглядом смотрю вдаль. Душевные разговоры с Эрин на детской площадке заставили погрузиться в то море мыслей из которого я совсем недавно только вынырнул. Она умеет к себе расположить. Расположить настолько, что я нахожу в самом себе желание озвучить мысли, которые никогда раньше не осмеливался вынести за пределы своего разума.

— А осознание этих вещей приходит очень редко и вовсе не ко всем оно приходит, понимаешь? Люди подвержены переменам настолько, что каждый день можно обнаружить в одном и том же человеке что-нибудь новое...— говорю я.