Мой мир

Дерек прикасается пальцами к вискам, и мычит.

Моё сердце бьется с дикой скоростью.

— Марк...твой отец очень влиятельный человек, и тебе это известно,— начинает Дерек, и я напрягаю лоб.

Зачем он мне это говорит?

— Я так понимаю, что с отцом ты нормально не общался со своего совершеннолетия?— я киваю ему в ответ,— так я и думал...

Зачем все эти вопросы? Зачем тянуть кота за хвост?

— Я не знаю, как было в первые три года после того, как ты ушёл из дома, но на протяжении твоей музыкальной карьеры, Максим поддерживал контакт с Вадимом.

Я застываю с вытянутым выражением лица, и широко раскрытыми глазами.

Отец общался с Вадимом?

Я могу доверять Дереку. Знаю, что ему всё известно, и я ничего с эти поделать не могу.

Почему отец общался с Вадимом, но не общался со мной?

— Я сейчас объясню.

Вадим садится за стол напротив меня, и соединяет пальцы в замок.

— Макс часто созванивался с Вадимом. Твой отец знал о каждом твоём успехе, провале, выходке и концерте. Он знал о всех твоих похождениях и проблемах. Он поддерживал связь с Вадимом, и...— Дерек делает паузу.

Я тяжело сглатываю ком. Неужели это правда, но... зачем? Он ведь отрёкся от меня.

— Твой отец никогда не хотел, чтобы ты занимался музыкой, но, кажется, он никогда тебе не говорил, почему, так ведь?— спрашивает Дерек, и я неуверенно киваю.

Ведь правда. Почему он всегда был против? Я ведь желал добиться чего-то самостоятельно, а не идти по тропинке, которую он мне протоптал. Я знал, что в футболе он меня поддержит, но я не хотел делать то, что было подготовлено мне заранее. Если бы не музыка, то было бы что-то другое, ведь если бы я следовал примеру отца, то у меня не было бы никакого роста. Я бы радовал отца, но был бы несчастным, ведь шёл бы против собственного желания.

Я отчаянно нуждался в отцовском внимании и, когда занимался футболом, я его получал, но я хотел, чтобы отец участвовал в моей жизни, и поддерживал меня вне зависимости от того, что я делаю. Я просто хотел, чтобы он меня любил не за то, что я иду по его пути, а за то, что я вообще есть. Родители не должны любить своих детей за что-то, они просто должны их любить. Всегда.

— Марк, ты, возможно, не поймёшь, но у твоего отца был повод не поддержать тебя. Ты ведь разочаровал его, когда он хотел иметь тебя по близости.

— Значит я должен принять тот факт, что отец отрёкся от меня и я сам виноват, что не захотел оправдать его ожидания и надежды? – усмехаюсь я.

Что за бред?

— Ты меня не понял. Марк, что ты знаешь о своём дедушке?

Глава 56

— Что тебе известно о группе «ястребы» ?

Я напрягаю лоб, и перестаю улавливать суть.

— Кажется... первая советская рок-группа в середине шестидесятых, а что? — я тру переносицу.

— Ну- у- у...

Вадим вскидывает брови и облокачивается о стол.

— Что?— я начинаю терять терпение.

— Тебе отец ничего не говорил о дедушке?

— Ну...эм-м, он говорил, что дед спился, а так, вроде, учителем был,— говорю я.

— Ясно...— вздыхает он,— Марк, твой дедушка был солистом и гитаристом группы «ястребы». Он был самым известным музыкантом в СССР. Станислав Коршунов - твой дедушка.

— Чего? Да не может быть такого!— усмехаюсь я.

Я бы знал об этом.

— Твой дедушка бросил твою бабушку, поэтому твой отец хотел, чтобы ты делал то, что нравилось и ему, дабы проводить как можно больше времени вместе. Твой папа не мог найти общий язык с дедушкой, поэтому, когда у него появился ты, он захотел найти общее занятие, чтобы не допустить такую же ошибку, как его отец когда-то совершил.

Ещё несколько секунд я смотрю в глаза Дерека, пытаясь понять, правду ли он говорит или это шутка, но... я не могу сопротивляться. Если это действительно так, то это многое объясняет, но я должен убедиться сам.

Вспышки камер со всех сторон сбивают меня с толку, и меня шатает из стороны в сторону. Я чувствую лёгкие толчки и хочу поскорее выйти из этой толпы назойливых людей.

— Мастер Смерти, что вы думаете по этому поводу?

— Сюда, Марк, посмотрите сюда!

— Марк, скажите, это правда?

Кажется, я мог потерять слух и всеми силами не желал лишиться его, но сейчас бы не отказался от такого предложения.

Голоса разных тембров смешиваются, и мне лишь удаётся разобрать отдельные слова. Моя голова разрывается от боли уже на протяжении трёх дней, а люди всё так же не могут насытиться.

Охранники расталкивают репортеров, которые всячески пытаются вывести меня из себя, и получить ответы на вопросы. Они не услышат ни единого слова от меня. Не получат такую роскошь.

Вспышки камер со всех сторон сбивают меня с толку, и меня шатает из стороны в сторону. Я чувствую лёгкие толчки и хочу поскорее выйти из этой толпы назойливых людей.

Бесстрашный папарацци неоднократно выкрикивает моё имя, и встаёт передо мной. Он суёт камеру мне в лицо и тычит в меня микрофоном.

Всеми силами держу себя в руках и сжимаю пальцы в кулак.

— Мастер Смерти, скажите двенадцатое мая...,— начинает мужчина и я, при упоминании даты, тяжело сглатываю, — … состоялся ваш концерт в Москве, и произошёл несчастный случай после...

— Почти...— шепчу я, исправляя журналиста.

Я желал сказать это тихо, но мужчина меня услышал.