Мои миры

— Возможно, — побледневший Ако обречённо посмотрел вокруг. Стены замерцали, словно картинка на испорченном мониторе. Стали бледнеть и постепенно исчезать. Потолок побледнел и полностью растворился, открывая вид на огромное, усыпанное звёздами небо. При всей своей черноте небосвод казался белым от количества звёзд. Млечный Путь, словно огромная бенгальская свеча, исторгал из себя мириады звёзд, которые, в свою очередь, рассыпаясь слепящими искрами, растворялись среди бесконечного числа галактик.

Единственное, что портило картину огромного космического костра, это туманность, закрывающая ядро Млечного Пути. Именно туда и был устремлён полный ужаса взгляд операторов. И не зря. Туманность начала бледнеть. Вместе с ней начали бледнеть и лица Кнема и Ако.

— Доигрались, — проговорил старший.

— Но!.. Но, как же?… Из-за химеры… из-за марионеток… почему? — бормотал побелевшими от ужаса губами модератор.

Свет ядра становился всё ярче. Было ощущение, словно кто-то скидывает постепенно один за другим покровы, затеняющие сам источник. То, что последним увидели операторы, было око, смотревшее на них из ядра галактики.

Макс сидел в небольшом ресторанчике и пил молочный улун, зелёный чай, который так напоминал о детстве. Теплоход, оглушая гуляющих в парке, не спеша скользил по поверхности реки Мойки. Деревья в парке плавно входили в осень, постепенно окрашиваясь и разноцветьем листвы, и прекрасными пушкинскими словами: «волшебная пора». Пора и правда была волшебной. Природа сказочно расцветала, стараясь показать себя во всей красе перед тем, как перейти к другим строкам незабвенного Александра Сергеича: «природы увяданье». Она, словно женщина на пике своей красы. Зная наперёд, что дальше ей уже не удержать того величия, старается показать себя так, чтобы у всех, кто видел — перехватило дух. Чтобы все её запомнили именно такой.

Невдалеке красовался обновлённый Летний сад. Макс ощутил неприятное чувство, засосало где-то под ложечкой. Словно волна холодного воздуха окатила его. Макс поёжился. «Осень, бывает», — подумал он. И всё же, несмотря на покой и уют, нечто обеспокоило его. Макс стал оглядываться, но никак не мог понять, в чём дело.

— У вас свободно? — знакомый женский голос заставил его вздрогнуть.

Мурашки пробежали по спине. Он повернулся. Да, не ошибся. У столика стояла она.

— Агнесса? — проговорил он одними губами.

— Мы знакомы? — вскинула брови девушка.

— Такое впечатление, что уже очень давно, — сказал Макс и, быстро встав из-за стола, пододвинул девушке кресло.

— Что ж, тогда продолжим знакомство, — присаживаясь, улыбнулась Агнесса.

ПЕТЛЯ ВРЕМЕНИ

Электричка, подсвистнув, улетела в темноту ночи. Её красные габаритные огни, прощально помаячив вдали, скоро совсем исчезли. Я остался один на платформе. Порывы штормового ветра валили с ног. Длинная и тоскливая дорога успела порядком надоесть. Теперь же необходимо пройти ещё два километра против штормового ветра. Я поёжился. Единственное, что утешало, так это то, что в конце пути меня ждал горячий ужин и тёплая кровать. Подойдя поближе к фонарю, висящему над табличкой с названием станции «Суйда», посмотрел на часы. Было двадцать два часа двадцать минут. Оглянулся. Показалось, что позади далеко на путях промелькнула чья-то тень. «Померещилось. В такую погоду хороший хозяин собаку не выгонит, — и потом от себя добавил — и плохой тоже». Подняв воротник, пошёл навстречу ветру. Идти было тяжело, а смотреть вперёд — почти невозможно. Дорогу я знал хорошо, поэтому нисколько не боялся сбиться с пути. Пройдя мимо закрытого магазина и ларьков, вышел на тропинку.