Мои миры

— Ах, да! Вода! Конечно, — Ричард вышел в боковую дверь и через некоторое время появился с запотевшей бутылкой холодной воды. — Вот, и затем в кресло.

Макс залпом выпил половину бутылки, а док вернулся к работе. Его покрасневшие глаза были сосредоточены на приборах. Разноцветные огоньки, весело перемаргиваясь, бегали по приборной доске, окрашивая лицо разноцветными красками, отчего казалось, что оно постоянно меняет своё выражение. Но это было обманчивое впечатление. Ничто не могло отвлечь Ричарда. Его сухощавая фигура казалась частью изобретения. Строгая лощёная прическа явно сочеталась с формами аппаратуры, такими же строгими и лощёными.

— Ну, вы что застыли? — спросил он Макса, стоявшего неподалёку с растерянным выражением лица.

Макс чувствовал себя полной противоположностью Ричарду. Потрепанная и запылившаяся одежда, взъерошенные волосы, усталость и неопределённость — вот что он из себя представлял. Да и в лаборатории чувствовал лишним. Собственно, так оно и было. Но деньги нужны, и особо привередничать не приходилось. Однако теперь, когда он увидел, куда занесла его судьба, немного растерялся. Внутреннее чутьё подсказывало, что работка будет не из обычных. Иначе Ричард мог бы попросить своих ассистентов, в которых, при наличии такой лаборатории, у него не должно быть недостатка. Макс медленно прошёл между столами, заваленными чертежами и схемами, мимо стеллажей с тихо гудящими приборами. Разноцветные пучки проводов образовывали паутину. Казалось, что разобраться в этой путанице не представляется никакой возможности. Осторожно, стараясь ничего не задеть, он, наконец, добрался до кресла, но садиться пока не стал.

— Ну, вот и хорошо, — похвалил Ричард, не отвлекаясь от настройки приборов. — Сейчас начинаем.

— Не так быстро, док, — ответил Макс, понемногу приходя в себя. — Сдаётся мне, что не всё здесь чисто.

Ричард, оторвавшись от приборов, заново оценивая ситуацию, внимательно посмотрел на него. Макс, немного смутился, заметив взгляд дока, но знал, что надо брать «быка за рога», пока есть возможность. Тем более он всегда знал, что сегодня рано или поздно заканчивается и начинается завтра, в котором он не слишком уверен.

— Не так всё чисто, Дик, — повторил он.

— Что ты хочешь? — пропустив незамеченной фамильярность, поинтересовался Ричард. Макс отвлекал и это раздражало.

— Сотню! Сотню и ни цента меньше!

— За что? Тебе же ничего не надо делать! — Ричард начинал злиться и тоже перешёл на "ты". Препираться с кем бы то ни было не входило в его планы, а тем более с первым встречным.

— Мне всё равно, что делать. Но сдаётся, Дик, что дело не совсем чисто. Иначе, почему ты здесь один? — И Макс обвёл рукой просторное помещение лаборатории.

— Тебе придётся только сесть вот в это кресло и провести в нём полчаса.

Макс посмотрел на Ричарда, потом на кресло:

— Сотню, или сам садись в своё кресло! — зло повторил Макс и, чувствуя зависимость дока от него, небрежно отошёл в сторону.

— Ладно, сто так сто, — проговорил недовольно Ричард, возвращаясь к приборам. Макс, устало улыбнувшись, сел в кресло и устроился поудобнее. «Теперь, если не врёт док, часик отдыха. А отдых не помешает», — прикинул он. Обстановка перестала действовать угнетающе. Пение приборов убаюкивало. Наконец Ричард отвлёкся и подкатил к Максу ажурную клетку со шлейфом проводов.

— Возможно, будет немного пощипывать, — и, ухмыльнувшись, добавил. — Думаю, за эти деньги ты потерпишь немного.

Макс опасливо посмотрел на клетку, но ничего не сказал. Тем временем Ричард подошёл к пульту, с которым он возился до этого, и стал нажимать одну за другой кнопки. Гудение приборов усилилось. Вскоре Макс уже не ощущал, что гудит: то ли приборы, то ли голова. Матовая пелена перед глазами стала застилать лабораторию. Он хотел позвать Ричарда или хотя бы пошевелиться в кресле, но силы оставили его. Перед глазами замелькали странные картинки: столик в ресторане и плывущий с громкой музыкой теплоход; толпа, несущая его почти на руках по улице; отрешённое лицо под ним в кровати; оживающая статуя.