Мои миры, твое отчаяние. Танец 1 (СИ)

Мальчик недоуменно посмотрел на него. Он не знал, как правильно ответить на этот вопрос. Зельевар увидел замешательство мальчика и переформулировал вопрос:

— Темный лорд управляет твоим поведением?

— Нет, — для убедительности мальчик даже качнул головой.

Директор нахмурился еще сильнее.

— Осталось ли в тебе что–то от Тома Редлла?

— Да. Часть его души, которую я поглотил.

Сзади что–то разбилось, а потом послышалась брань зельевара. Дамблдор стал мрачнее тучи.

— Когда это произошло?

— Когда я умер, — сообщил мальчик.

Говорить правду было так легко и приятно. Гарри испытывал от этого какое–то извращенное удовольствие. Если бы он раньше знал, как хорошо это делать, то менше бы врал и недоговаривал.

— То есть, в тебе остался крестраж? — тихо спросил директор, протирая свои очки подолом мантии.

— Нет, я поглотил его, — уверенно ответил Гарри.

Где–то на краю сознания мелькнула мысль о том, что человеку в таком солидном возрасте нельзя быть настолько непонятливым.

— Та часть, что в тебе, теперь не опасна? — спросил зельевар, смотря на своего подопечного, как на диковинного зверя.

— Нет, я ее поглотил, — произнес мальчик.

— Что ты понимаешь под понятием «поглотил»? — поинтересовался директор.

Гарри глубоко вздохнул.

— Значит, выпил или добавил к своему магическому ядру.

Дамблдор вернул очки на нос и помассировал себе виски.

— Что ты желаешь от этой жизни?

— Мне хочется нравиться и быть нужным. И хочется больше никогда не испытывать боли.

Снейп усмехнулся.

— И кому же вы хотите понравиться?

— Вам, — отозвался Гарри. — Я хотел бы, чтобы вы меня полюбили, интересовались моими успехами, гордились бы мной, ждали домой и волновались.

— Поттер, а вы мечтатель, — едко произнес Снейп, пряча за этими словами свою крайнюю удивленность.

Гарри промолчал. Его ни о чем не спрашивали и отвечать ни на что не было нужно. Дамблдор завозился в своем кресле.

— Как ты относишься к Волдеморту?

— Никак. Я понимаю, почему он стал таким, и мне жаль его. Но я ненавижу его за смерть родителей. Эти два чувства входят в противовес друг к другу, поэтому я не испытываю ничего конкретного.

— Откуда ты действительно узнал о крестражах? — спросил директор, вставая с кресла и близко подходя к клетке.

— Из памяти Тома, — ответил мальчик.

Эйфория от говорения правды начала спадать, и постепенно откуда–то из глубин души просачивалось беспокойство.

— Дамблдор, вам следует поспешить с вопросами. Зелье заканчивает свое действие, — отрывисто произнес зельевар.

— Хорошо, мой мальчик, — ответил директор, взявшись за прутья решетки, и посмотрел в глаза мальчика. — Почему Дурмстранг?

— Подальше от вас. Я слышал разговор. Не хочу быть марионеткой. И там никто не впадает в экстаз, слыша мое имя.

Директор упал в свое кресло.

— Можешь дать ему антидот…

Зельевар капнул мальчику в рот три капли какого–то слегка кисловатого зелья и отошел в сторону.

Сознание стало рывками возвращаться к нему. Туман мгновенно рассеялся, явив перед собой далеко не самую приятную на вид реальность. А потом пришла ярость, ненависть и боль. Эти люди заставили вывернуть его свою душу, спрашивали о самом личном. Они насильно выбили из него признание о его желаниях. Это было унизительно. Даже себе он не признавался в подобных мыслях. Ему казалось, что сейчас в его душе потоптались грязными ботинками. Мальчик не хотел ни на кого смотреть и сосредоточил свой взгляд на трещинках в полу.

Несколько слезинок скатились по его лицу. Вода в комнате продолжала капать, но теперь уже не на каменный пол, а в лужицу. Звук немного изменился, но теперь он действовал на нервы.

— Гарри… Мы думали, что тобой управляет Волдеморт, — тихо произнес Дамблдор. — И прости… Нам придется стереть тебе память…

Мальчик дернулся на своем стуле и зазвенел цепями. Откуда–то сверху раздался грохот, потом еще раз и еще. Директор и зельевар выбежали из комнаты, крепко сжимая в руках палочки. Через несколько секунд в помещении возник Тикки.

— Молодой хозяин, бегите. Я их задержал, но, боюсь, ненадолго. Они заперты в кабинете профессора Снейпа.

Гарри поднял глаза на эльфа.

— Я заперт и закован. Ты можешь открыть клетку?

Тикки начал делать в воздухе какие–то пассы, что–то бормотать себе под нос, но ничего не изменялось.

— Клетка зачарована от эльфийской магии. Открыть ее может только маг, — извиняющимся голосом пробормотал эльф.

Гарри тяжело вздохнул.

— Тикки, пожалуйста, найди мои волшебные палочки. И скажи, где мы?

— В подвале поместья, сэр.

Оковы на руках были немного широки мальчику, они явно рассчитывались на взрослых волшебников, превосходящих комплекцией ребенка. Гарри попытался освободить правую руку, но острые края впились в ладонь, и тонкие струйки крови побежали вниз. Поттер зашипел от боли, слезы навернулись на глаза, но сомкнув челюсти, чтобы не закричать, он все–таки освободил правую руку. Мальчик сразу же принялся за левую. Ее он повредил сильнее.