Мой-мой

– Смотри! Грибы! Я хочу покупать их моей маме!

Пия останавливается и сдает задом к стоящему на обочине грибнику. Какие грибы могут быть в начале мая? Мне любопытно и я выхожу вместе с ней. Это оказываются древесные грибы, растущие на гнилых болотных пнях. Они черные и воняют плесенью.

– Пия, разве их можно есть?

– Да, разумеется, почему – нет? Когда мы с братом были еще совсем маленькими, мы их собирали в лесу, а мама нам их готовила. Их нужно сначала вываривать, а потом жарить в крошках хлеба. Это так вкусно! Моя мама будет в восторге!

– Тогда я тоже хотел бы их пробовать. У нас в Сибири шаманы едят мухоморы, а такие грибы никто почему-то не ест. Может, они действительно вкусные.

– Вкусные, вкусные! Вот увидишь, какие они вкусные!

За сто рублей она покупает целое ведро.

– А у нас их не отберут на границе?

– Нет-нет, – заверяет нас дядька. – Не бойтесь, пока еще ни у кого не отбирали!

Плотно завернув грибы в пластиковый пакет, чтобы они не завоняли машину, отправляемся дальше. В скором времени дорога разветвляется, расходясь в разные стороны. Налево – на Хельсинки. Направо – на Лаппенранту, куда мы и сворачиваем. Начинаются блокпосты. Документы проверяют несколько раз. Быстро проходим русскую таможню. Затем финскую. Никто ничего особо не смотрит и не придирается. Никаких вопросов.

И вот – мы в Финляндии. Указатель на обочине сообщает, что до Лаппенранты остается четырнадцать километров. Болота постепенно сменяются песчаными дюнами. Погода, начинавшая портиться в Выборге, сменяется солнцем. Небо из низкого и мрачного превращается в высокое и голубое. Фантастика. Заграница. Пия включат радио, принимающееся выдавать финские новости и американские музыкальные шлягеры.

– Ура! Можно звонить по мобильному телефону! Скажу маме, что мы будем через десять минут…

Глава 58. ЛАППЕНРАНТА. ЗНАКОМСТВО С МАМОЙ. В ПОРТУ.

– Я хочу показать вам харбор. Только не знаю, когда это лучше делать – до обеда или после обеда, – говорит Пия.

– Давай сделаем это после обеда. Очень хочется кушать.

– Хорошо, тогда сразу едем к маме.

Миновав два огромных супермаркета, мы поворачиваем направо и въезжаем на песчаный холм. Пия ставит автомобиль на заасфальтированную стоянку, я достаю из багажника ящик пива, Будилов несет литровую бутылку водки, чтобы сразу обрадовать старую женщину подарками. Еще Пия берет с собою грибы.

Мимо детской площадки с песочницей и качелями мы подходим к новому четырехэтажному дому. Он еще частично незаселен. На одном из балконов висит плакат о продаже квартир. Нам навстречу выходит женщина-агент с бэйджем агентства недвижимости на кармашке синего пиджака и парочка финских пенсионеров. Она что-то им говорит, указывая рукой вверх на дом.

– Моя мама совсем недавно сюда переехала. Вот видишь, здесь на табличке стоит наша фамилия – Алквист. Линдгрен – это фамилия моего мужа. Я теперь ее буду менять. Снова возьму назад Алквист и добавлю Толстой. Стану называться Пия Алквист-Толстой. Я хочу, чтобы ты тоже менял фамилию и тоже стал Алквист-Толстой или Толстой-Алквист. Что ты об этом думаешь?

– Я думаю, что я лучше останусь, как есть, а вот тебе поменять фамилию можно. Пия Алквист-Толстой звучит очень даже впечатляюще. Скажи, а почему у вас в Финляндии так много шведских фамилий?

Алквист – это же типичное шведское имя, как, впрочем, и Линдгрен.

– Финляндия была раньше частью Швеции. До 1809 года, когда финские земли отошли русскому царю. Шведские фамилии долгое время говорили больше о социальной, чем о национальной принадлежности. Деревенское население было в основной своей массе финским, а городское – шведским. Помещики и землевладельцы тоже были шведами или немцами. Поэтому многие финны брали себе шведские фамилии или немецкие для того, чтобы сделать карьеру и пробиться в жизни. У Лизы фамилия немецкая – Гофман. Лиза Гофман. Только после обретения Финляндией независимости стало незазорным носить финские фамилии. Тогда многие люди меняли шведские и немецкие фамилии на финские. Имя часто имеет очень большое значение. Если я стану называться Толстой, тогда мне легче будет стать амбассадором. Толстого в Финляндии знают все. К сожалению, у нас нет известных финских писателей. А почему ты не пишешь книги? Твое имя и родство с Толстым – это уже половина успеха. Пиши о чем-нибудь интересном и современном, и тогда тебя переведут на финский язык. Ты станешь богатым и популярным.

– Хорошо, я об этом подумаю. Может быть, я напишу как-нибудь захватывающую любовную историю о русском поэте финской женщине-дипломате, действие которой происходит в Санкт-Петербурге.

– Это о нас с тобой? Да? Только, пожалуйста, не пиши очень толстую книгу! Страниц 150-200 вполне хватит. Иначе я не буду ее читать. И никто не будет читать очень толстую книгу. Лучше пиши много тонких книг.

– Но я же Толстой! И уже одно это обязывает меня писать только толстые книги. Именно поэтому я до сих пор ничего, кроме поэзии не писал. Не мог заставить написать себя что-то толстое, а тонкое писать не хочу.