Мои московские улицы

Трудно себе представить, глядя на сегодняшнюю, забитую автомобилями Тверскую площадь, что в конце 40-начале 50-х годов это место мы часто использовали как площадку для игры в футбол.

Однако хватит о футболе, давайте вернемся к Столешникову переулку, благо он начинается от Тверской площади. Свое имя этот переулок позаимствовал от находившейся на этом месте слободы столешников – высококвалифицированных ткачей, изготовлявших скатерти и другие изделия ткачества для царского двора и боярских домов.

Сегодня в этом, наверное, самом известном московском переулке элитарные бутики и магазины демонстрируют потребительские товары производителей мировых брендов. В наши дни он славился, прежде всего, своим небольшим кондитерским магазином, находившимся в крохотном помещении на нечетной стороне его домов, спускающихся к Петровке. Здесь продавались пирожные, торты и прочие сладости. Покупать кондитерские изделия в этом магазине-кондитерской съезжались москвичи со всех концов города. Думаю, что широкая известность этого заведения проистекала не только от мастерства его кондитеров и естественных ингредиентов изготовляемых продуктов, но и от возвращающихся вкусовых ощущений довоенных лет, подзабытых москвичами за годы войны.

Если от кондитерского магазина в Столешниковом переулке у меня с детства остались самые теплые, вернее – вкусные воспоминания, то другое торговое заведение в этом переулке запомнилось мне неудачной попыткой преждевременного вхождения в атрибутику взрослой жизни.

Когда мы смотрим кинофильмы советского прошлого, бросается в глаза, что все киногерои в минуты сюжетных переживаний обязательно хватаются за папиросы или сигареты. Курят они и на отдыхе, и на работе. Правда, и сегодня редкий герой нашего боевика или сериала не использует процесс курения для компенсации дефицита актерского мастерства в воспроизводстве своих кинематографических переживаний. В наше время нам не вдалбливали, что «курение убивает», представляет опасность для здоровья или просто «вредно». Наоборот – курение, по умолчанию, ассоциировалось с мужественностью, взрослостью, самостоятельностью, что наглядно и убедительно подтверждалось поголовной приверженностью наших старших товарищей по школе и двору этой привычке.

Не помню, в каком классе самостоятельно решил приобщиться к избранной касте курящих. Для торжественной «церемонии» вступления в новую жизнь почему-то избрал гаванскую сигару, как наиболее достойный объект процесса курения. Наверное, решил так под влиянием очередного кинофильма. Именно такие сигары стали в то время продавать в магазине «Подарки» (Столешников переулок, дом № 7) по десять рублей за штуку. Сумма была для меня внушительной. Пришлось сравнительно долго хитрить, изворачиваться и экономить на всем, чтобы её скопить. В кассе магазина мои бумажные деньги и мелочь приняли, ничего не спрашивая, а продавец даже завернул сигару в бумажку. Спички у меня были припасены заранее и, не откладывая дело в долгий ящик, я прямо на лестнице у входа в квартиру попытался закурить сигару. Но, сколько я её ни поджигал, с какой только силой не затягивался, сигара не разгоралась. О том, что сигары надо должным образом готовить к процессу курения, у меня, конечно, не было ни малейшего представления. Промучившись минут десять, но так и не раскурив сигару, спрятал её в простенке между дверьми при входе в нашу квартиру. На мое несчастье в это время дома была моя мать. Когда я вошел в нашу комнату, она стояла метрах в десяти от меня. Это не помешало ей немедленно определить, чем я занимался. «Накурился, мерзавец!» – безошибочно констатировала она. О том, что было дальше, рассказывать неинтересно.

Много позже с удивлением узнал, что здание, где находился магазин «Подарки», трансформировавшийся затем в магазин «Вино», было построено в 1903 году тем же архитектором А. Э. Эрихсоном, который спроектировал дом купца-меховщика Михайлова по Б. Дмитровке. Этот дом также был из категории доходных, а его первый этаж был сдан в аренду под винный магазин. Сегодня известная французская компания «Cartier» торгует здесь своими ювелирными изделиями.

Рассказывая о Столешникове, нельзя традиционно не упомянуть о дяде Гиляе – Владимире Алексеевиче Гиляровском, авторе бессмертной книги «Москва и москвичи». Он с 1889 по 1935 годы жил здесь в четырехэтажном доходном доме № 9. У него в квартире побывали почти все классики русской литературы прошлого и позапрошлого веков: от Льва Толстого и Ивана Бунина до В. Маяковского и С. Есенина. Это для истории.

От себя рискну добавить, что в этом доме жил ученик нашего класс Виктор Нурик, который хорошо играл в футбол и неплохо катался на коньках, что компенсировало его «ущербность» в наших глазах – ведь он был отличник. Двухстворчатое окно комнаты, смотрящее на Столешников переулок со второго этажа в центре этого здания, где Виктор проживал с родителями, находится прямо над аркой проезда во внутренний двор. В настоящее время дом выглядит расселенным, а его первый этаж занят различными иностранными бутиками.