Мой муж – мой босс? (СИ)

— Ромочка, зайка, разберись, — просит она.

Белёсые брови нашего героя-любовника лезут на лоб:

— Кошечка моя, — мурлычит он, — я немного не по этой части.

Элеонора сводит к переносице идеальные брови.

— Заинька, если всё сорвётся, мы уже оба будем… частями…

Роман вздыхает и идёт к двери, как на эшафот. Бедный мученик.

Его любовница отвлекается от меня и, неприлично грызя ногти, косится на дверь…

— Да что там происходит? — вопрошает она.

Ответ приходит быстро, вернее, прилетает — в приоткрытую дверь рыбкой влетает Ромочка, за ним врывается злющий Давлат, а дальше — группа поддержки: Лампа, со сковородкой наперевес, пафосно сдувающая лезущую в глаза чёлку, Марк и «двое из ларца»…

Элеонора сразу как-то скисает и теряет боевой настрой.

— Вы что тут творите, коза-ностра местечковая? — рычит Лампа и, прежде чем кто-то из мужчин успевает её удержать, кидается на Элеонору с колотушками. И похитительнице следует быть благодарной уже за то, что сковорода не чугунная.

Пока девочки разбираются, а парни пакуют жалобно вопящего Рому, Давлат кидается ко мне и избавляет от пут.

У меня основательно затекли конечности, поэтому я даже пошевелиться нормально не могу…

— Как ты меня нашёл? — интересуюсь, когда меня довольно бережно прижимают к широкой груди.

— В твоём колье — хитрый маячок. Он начинает работать, когда тебе угрожает опасность. Посылает сигнал SOS.

— Умно! — комментирую, позволяя подхватить себя на руки — сопротивляться всё равно не в силах. — Откуда у твоей бабушки была такая технология?

— Всё узнаешь, — сообщает муж. — Пора тебе, наконец, познакомиться с остальными членами семьи.

Меня передёргивает:

— Да как бы и этих хватило.

— Ну, эти, — Давлат надежнее перехватывает меня, несёт из подвала и кивает себе за спину, где извиваются и вопят скрученные Элеонора и Роман, — те самые уроды, без которых не обходится ни одна семья, увы.

— А ты сам-то лучше? — фыркаю, припоминая наш последний разговор.

Давлат недовольно щурится:

— Поспешные решения, дорогая, — шипит он. — Как извиниться не пришлось?

Что? Мне? После того, как меня обзывали стервой и таскали за колье? Кто-то много на себя берёт. Ничего-ничего, милый, смеётся тот, кто смеётся последним.

— И где же мы будем выявлять поспешность решений? — интересуюсь, поудобнее устраиваясь в таких уютных крепких объятиях.

— На семейном совете, — важно сообщает муж. — Дед пришёл в себя, желает всех видеть и говорить.

Его последние слова тонут в протяжном и отчаянном: «Нет!» от нашего дуэта неудавшихся злодеев.

А мои губы трогает злорадная улыбка. Всё-таки оказаться в кругу семьи — не так уж и плохо…

* * *

— На руках принёс? Хорошо. Значит, я правильно тебя воспитал. — Крепкий старик достаточно бодро поднимается с инвалидной коляски и нависает надо мной, усаженной в одно из кресел роскошной гостиной, упираясь в подлокотники.

Знакомые льдисто-голубые глаза, только украшенные лучиками морщинок в уголках, шарят по мне. Черты пожилого мужчины поражают правильностью и благородством. О таких говорят — породистые. А орлиный нос и лёгкий акцент выдают горца. В лучшие свои времена он, наверное, влёгкую кружил головы девушкам.

Он отстраняется от меня, пристально осматривает внуков и всю остальную честную компанию.

— Располагайтесь, гости дорогие, — ведёт широким жестом по огромной, дорого обставленной комнате, — разговор держать будем.

И когда родственники и новые знакомцы — Лампа всё ещё воинственно сжимает сковороду — рассаживают, старик снова возвращается ко мне, целует руку с полупоклоном: — Добро пожаловать в семью, дочка. Давно мы тебя ждали, — взгляд на Давлата — одобрительный, полный восторга, — представишь своей прекрасной жене.

Давлат кивает:

— Это мой, — и тут же поправляется, — наш дедушка, Башир Давидович Сафиров.

— Са… фиров… — переспрашиваю я, — тот самый?

Не может же этот, скромный на вид, человек быть основателем самого крупного в стране ювелирного холдинга. Я даже вспоминаю известную рекламу: «Сапфиры от Сафирова» и невольно тянусь рукой к своему колье, сжимаю в ладони крупный камень, и мне кажется, что чувствую тепло и будто ласковый шёпот. Так мама ворковала надо мной маленькой, укладывая спать.

— Тот самый, — подтверждает пожилой мужчина. — Я ведь был богат, судьба баловала меня и награждала щедрее, чем других. Сначала, послала мне мою любимую Аминат, а та — родила мне трёх красавиц-дочек: Самиру, Марьяну и Тамару. Настоящие сокровища мои, три бриллианта. Красота жены и дочерей и побудила меня заняться ювелиркой. Когда ты счастлив и жизнь твоя полна света — ты хочешь делиться этим со всем миром.

Столько тепла и тихой светлой печали в его словах и взгляде.

— Колье, которое украшает тебя, девочка, — улыбнулся Башир Давидович, — мой свадебный подарок любимой Аминат.

На моём языке пляшет вопрос, как удалось вставить в камни технологию, работающую как маячок. Но, поймав злобный взгляд Элеоноры, решаю поговорить об этом позже.

Зато Башир Давидович, перехватив наши переглядки, хмыкает:

— Эля-Эля, — качает он головой. — Неужели ты думала, что сможешь заменить мою дочь? Михей, конечно, дурак, но Марьянку любил…