Мой муж – мой босс? (СИ)

— Они жили на окраине города в уютном, почти сказочном коттедже. Лампа была поздним ребёнком. Над ней ворковали и носились, как с писаной торбой. Малышка выглядела сущим ангелочком. Я тогда только занялась бизнесом — в посёлках у фермеров скупала по дешёвке фрукты-овощи. А родители Лампы, конечно же, были моими заказчиками — у них на столе должно было быть всё только свежее и экологически чистое. Что я и обеспечивала. Каждый раз, привозя товар, таращилась на их дочку… Я-то детей иметь не могла. Бурная молодость, — хмыкает невесело, — будь она неладна… А дочурку — очень хотела. Вот и придумала план, водителя, что помогал с доставкой, взяла в долю… В общем, у нас получилось. А потом я переехала сюда — в мегаполисе легче затеряться. Новое имя, новая жизнь… Считала, что у меня всё получится. И ведь почти получилось.

— А те люди? — удивляюсь. — Они что — не искали свою дочь?

Зинаида Сафроновна пожимает могучими плечами:

— Кто знает… — снова смачно затягивается. — Я умею прятаться и мимикрировать. Если и искали, то не нашли…

Хлопаю глазами, потому что услышанное до сих пор не укладывается в голове.

— Но это же и есть отредактированная реальность? — выдаю, наконец.

— Да, что-то в этом роде. Очень похоже. Но я собираюсь отредактировать и ещё раз…

— Вы сошли с ума? — вскакиваю со стула, хватаю сумочку. — Вы не втяните меня в это дерьмо!

Она цапает меня за руку, рявкает:

— А ну сядь! — покорно падаю на стул. — Вот, смотри.

И выводит на экран своего смартфона видео. На нём Харламов и лысый охранник…

— Ты должен уступить её мне?

Семеныч нависает над скрючившимся Марком. У того на лице весьма заметные фонари.

— Она не вещь! — хрипит Марк. — Захотел — отдал, захотел — забрал.

— Если не вещь, — наклоняется ниже лысый, — то почему ты с ней так обращаешься? Казино, шлюхи… Ты охренел? Да такую, как твоя Лампочка, надо на руках носить, дышать на неё, холить и лелеять…

— Заведи свою! — огрызается Марк. — Холь и лелей, кто мешает!

— Я бы завёл, да твоя уж больно в душу запала… Ты не думай, я не зверь — ребёнку про тебя плохого не скажу, видеться с ним будешь, если захочешь. А ты загубишь девочку! Она уже тебя хоть и со стерженьком, но всё равно маленькая и хрупкая. Ей бы оставаться слабой, чтобы кто-то за неё проблемы решал. Вместо этого на девчонку всё взвалили, и она тащит. Чего ты ждешь? Когда сломается?

— Ты не понимаешь, она моя жена! Я люблю её!

— Так любишь — что трахаешь всё, что движется?

— Она же брюхатая! Я её берегу! А у меня потребности!..

— Мудила ты, — как-то грустно произносит Семёныч и лениво пинает Харламова вбок. — Но… Зайдём с другой стороны: не хочешь отдавать — продай! Слышал, у тебя куча долгов и притом — солидным людям. Я не поскуплюсь.

Марк сплёвывает, поднимает голову и бормочет:

— Сколько?

На этом запись обрывается…

А мне остаётся только открывать и закрывать рот, как выброшенной на берег рыбе.

— Я виновата перед ней, что допустила эту свадьбу! Ведь сразу поняла: бывший гонщик — человек ненадёжный. Как чуяла…

Слова Зинаиды Сафроновны идут мимо, шумом, фоном. Я слишком поглощена перевариванием увиденного. Ролик явно не постановочный. Откуда его взяла Лампина лже-мама — в нынешнем раскладе не суть важно. Важнее другое, о чём я и спрашиваю:

— Когда было сделано это видео?

— А ты на время и дату посмотри…

Оу, получается — сделка состоялась, пока мы втроём обсуждали план с ловлей на живца. То-то я и мазнула краем глаза по прошедшим мимо нас Семёнычу и Марку. Было не до них. Зато осведомители Зинаиды Сафроновны работают сверхоперативно. Получается, запись ей переправили пока я сюда ехала? Но ведь сообщение от неё пришло раньше?

— Ничего не понимаю, — трясу головой, в которой никак не складываются пазлы. — Причём тут я и зачем?

— Сейчас узнаешь, — говорит она и поднимается из-за стола…

* * *