Мой муж – Николай II. Дарите любовь…

Спасибо, дорогой, за объяснение относительно Брусилова; я раньше не совсем ясно это себе представляла. Во всяком случае, наш Друг настаивает на том, чтоб ты выполнял свои планы, твоя первая мысль всегда бывает наиболее правильной. Еда на открытом воздухе очень полезна для Бэби, я привезу с собой два походных стула и складной стол для него, тогда и я смогу сидеть на воздухе. Здесь сейчас замечательный молодой, только что посвященный епископ Мельхиседек, которого Питирим привез с Кавказа; он теперь епископ Кронштадтский и т. д. Когда он служит, то церковь бывает битком набита – очень «возвышенный» (это будущий митрополит); вообрази, он долго был настоятелем Братского монастыря в Могилеве и боготворит и страшно чтит тамошний чудотворный образ Богоматери, который мы с тобой постоянно посещаем. Прошу тебя, милый, поедем туда, возьми меня и Бэби с собой, я беру с собой лампадку, чтоб повесить ее перед образом, я когда-то обещала это настоятелю. Мне в пятницу предстоит познакомиться с Мельх. в ее доме, и наш Друг будет там – они говорят, что его беседа чудесна, она прекрасно действует, он превосходно говорит и помогает душе на время подняться над земными печалями, но я хочу, чтоб и ты был здесь, чтоб пережить это вместе со мной. Мы рассчитываем выехать в воскресенье в 3, чтобы быть в М. к чаю, в 5 в понедельник, хорошо? После твоей прогулки и я смогу тогда дольше полежать.

Как я рада, что мы скоро будем вместе – через 5 дней!! Прямо не верится. Нежно целую тебя. Бог да благословит и защитит тебя и сохранит от всякого зла!

Навеки твоя маленькая

Женушка.

Наш Друг усматривает великий духовный смысл в том, что человек такой души, как Обол., всецело обратился к Нему.

Александр Оболенский с супругой. Князь Александр Николаевич Оболенский (1872–1924) – Рязанский губернатор (1908–1914), Петроградский градоначальник (1914–1916), генерал-майор Свиты

Николай II – Александре Федоровне

Царская ставка.

28 сентября 1916 г.

Моя любимая!

Нежно благодарю за милое письмо и точные инструкции для разговора моего с Протоп. Вчера вечером я был довольно занят. Нам показали часть очень интересной английской военной фильмы. Затем я принял румынского посланника Диаманди и адъютанта Нандо Ангелеско, который привез мне письмо от обоих. Оказывается, они переживают в Бухаресте страшную панику, вызванную боязнью перед наступающей огромной германской армией (воображаемой) и всеобщей неуверенностью в своих войсках, которые бегут, как только германская артиллерия открывает огонь!

Алексеев это предвидел и несколько раз говорил мне, что для нас было бы более выгодным, если б румыны сохранили нейтралитет. Теперь, во всяком случае, мы должны им помочь, и поэтому наш длинный фронт еще удлиняется, так как их граница открыта перед врагом, которому они не могут противостоять. Мы стягиваем туда все корпуса, какие только возможно, но перевозка войск отнимает массу дорогого времени.

Завтра приедут Павел, Макаров, а также сербская депутация от короля с военными наградами. Погода продолжает стоять теплая, но пасмурная и унылая. Я выписал несколько наших восточных ковров, и они очень украсили обе комнаты. До свидания, храни тебя Господь, мое дорогое Солнышко! Целую нежно тебя и девочек. Остаюсь

навеки твой старый

Ники.

Александра Федоровна – Николаю II

Царское село

29 сентября 1916 г.

Мой любимый!

Серо и ветрено, барометр очень низко стоит эти два последние дня – для людей с больным сердцем это особенно чувствительно. Вчера пролежала в постели до 6 Шт. пробыл у меня – ничего особенного – говорили о разных делах – определенно высказала ему мое мнение относительно Греции, о Сухомлинове, о министрах, о дороговизне, о пленных, о Гучкове – обо всем, а также о том, что членам Думы известно, что он в переписке с Алекс., и что это в глазах порядочных людей бросает тень на Ал.: видно, как этот паук Г. и Полив. опутывают Ал. паутиной, хочется открыть ему глаза и освободить его. Ты мог бы его спасти, очень надеюсь на то, что ты с ним говорил по поводу писем.

Мне нечего тебе рассказать – у меня горит лампа, вчера тоже пришлось ее зажигать, так темно и пасмурно – льет дождь.

Нежно благодарю тебя, дорогой, за твое милое письмо. Да, Алекс. говорил мне то же самое о румынах. В качестве кого туда едет Беляев? С письмом или же в качестве советника? Черт бы их побрал, отчего они такие трусы! А теперь, разумеется, наш фронт опять удлинится – прямо отчаянье, право. Ты не позабыл о мобилизации татар в России и в Сибири?

Как ты, верно, устал после двухчасового доклада, он сыплет словами, как заведенная машина. Я рада, что он произвел на тебя хорошее впечатление. Надеюсь, он говорил с Алекс., я просила его об этом.

Сандро говорил по телефону с детьми. Всего несколько дней, как он здесь, некоторые из его детей больны, говорит, что не может быть у меня (он никогда не приходит), он повидается с нами 5-го, так как в этот день он привезет к тебе Андрюшу, произведенного в офицеры.

Сердце не расширено, но болит.