Мой муж Одиссей Лаэртид

Другая весть из Авлиды тоже меня очень расстроила: прорицатель Калхас сообщил, что Троя падет на десятом году осады. Конечно, Одиссей предупреждал, что война продлится долго, но мысль о таком безумном сроке не приходила мне в голову. Десять лет спать одной! Долгие десять лет не чувствовать его тепла рядом с собой на ложе... Забыть его улыбку, его запах... Нет, я никогда не забуду их, хотя бы он отсутствовал не десять, а двадцать лет. Но он — будет ли он так же помнить меня все эти годы? Я стану совсем старухой, когда он вернется, — мне будет двадцать девять лет! А Телемах? Ведь это значит, что он вырастет без отца. Кто будет учить его всему тому, что должен знать и уметь мужчина? На Лаэрта надежды мало — он ни о чем не думает, кроме своих яблонь и виноградников.

Да будут прокляты все прорицатели на свете! Лучше бы я не знала об этом заранее — тогда каждый день был бы наполнен надеждой на нашу скорую встречу. Я бы каждый рассвет встречала с радостью, мечтая, что он знаменует собой день возвращения Одиссея. Теперь же каждый раз, когда Эос окрасит небо своими пурпурными пальцами, я буду знать, что меня ждет еще один день одиночества.

Я не могу не верить Калхасу — ему верят все ахейские вожди. Кроме того, боги послали совершенно недвусмысленное знамение, которое видело множество народу и которое смог бы истолковать даже ребенок. Когда в Авлиде совершали какое-то очередное жертвоприношение, из-под алтаря выползла огромная змея, поднялась по платану и напала на воробьиное гнездо. Она сожрала восемь птенцов и их мать, а потом окаменела. Ясно, что девять погибших птиц — это девять страшных лет, когда ахейцы будут бесплодно стоять под стенами Трои. На десятом году война закончится. Калхас уверяет, что она завершится нашей победой, но из чего он это вывел — я не поняла.

Вскорости после того, как ахейцев суда собираться

Стали в авлиде, готовя погибель Приаму и Трое.

Мы, окружая родник, на святых алтарях приносили

Вечным богам гекатомбы отборные возле платана,

Из-под которого светлой струею вода вытекала.

Знаменье тут нам явилось великое: с красной спиною

Змей ужасающий, на свет самим изведенный зевесом,

Из-под алтарных камней появившись, пополз по платану.

Там находились птенцы воробья, несмышленые пташки.

На высочайшем суку, в зеленеющих скрытые листьях,

Восемь числом, а девятая мать, что птенцов породила

Жалко пищавших птенцов одного за другим поглотил он,

Мать вкруг дракона металась, о милых печалуясь детях.

Вверх он взвился и схватил за крыло горевавшую птичку.

После того, как пожрал он птенцов воробьиных и мать их,

Сделало смысл появленья его божество очевидным:

Сын хитроумного Крона тотчас превратил его в камень.

Все мы, в безмолвии стоя, дивились тому, что случилось:

Вышло на свет ведь при жертве ужасное чудище божье.

Тотчас тогда, прорицая, Калхас обратился к ахейцам:

«Длинноволосых ахейцев сыны, отчего вы молчите?

Знаменьем этим событье являет нам Зевс промыслитель, -

Позднее, с поздним концом, но которого слава не сгинет.

Так же, как этот сожрал и птенцов воробьиных, и мать их, ->

Восемь числом, а девятую мать, что птенцов породила, -

Столько же будут годов воевать и ахейцы под Троей,

Широкоуличный город, однако, возьмут на десятом».

Гомер. Илиада

И еще одна весть из Авлиды, которая заставила меня содрогнуться. С тех пор прошло почти десять лет, но до сих пор мне больно вспоминать летнее утро, когда угаритский купец Илимилку вытащил свой корабль на песок в нашей гавани и поднялся по дороге, ведущей во дворец.

Его гребцы принесли с собой несколько тюков — я уже не помню, что в них было. Пока Антиклея рассматривала товары и приказывала Евриноме вытащить из кладовки изделия наших ткачих, я велела накрыть столы в мегароне и пригласила мореходов отобедать. Антиклея сделала страшное лицо — она считала, что торговцы могли бы угоститься в каком-нибудь другом доме, где есть мужчины, — но спорить было уже поздно, и ей пришлось составить мне компанию, чтобы придать происходящему видимость приличия. Впрочем, ей и самой не терпелось узнать что-нибудь о том, как идут сборы на войну и не отплыла ли уже флотилия ахейцев к берегам Трои.