Мой муж (СИ)

— Зря. Как чувствуешь себя? — спросил муж и погладил прохладными ладонями по животу. 

— Нормально... — закивала часто, какое счастье, что беременность протекала хорошо и не было у меня никаких проблем, даже при таком стрессе и нервах. 

— Вот теперь о деле. Не переживай, развели это ничтожество по полной программе. Сдал с потрохами и себя и того дельца, что яд ему предоставил, дадут лет пять, — быстро рассказал муж, сидя напротив и попутно утирая мои слёзы. 

— Пять лет... — в голове был миллион вопросов, как и что, а на первый план вышел срок, на который мы спаслись от моего братца. 

— Что? Жалко? Не жалей его, горбатого могила исправит, — хмыкнул Исаев. 

— Вот ещё! — меня слова мужа словно шлеёй огрели, и я вскочила с места, — Не жалко мне его ничуть! Пять лет всего, да это же мало ему! А что же родители? Как мама? — вновь села на край кровати, заглянув Анатолию в глаза. 

— В шоке они, конечно, но держатся. Батю вашего немного угомонить правда пришлось, чуть самосудом дело не разрешил. Ты отдыхай пока, потом тебе ещё показания надо будет дать, там следователь из города приехал, — муж поцеловал меня и попытался уложить, но я отвела его руки. 

— Не хочу я отдыхать, у меня там торт и от вопросов голова разрывается! Как вы без меня справились? — не понимала как, и кто смог развязать язык этой сволочи. 

— Савелий помог, выставили всё так, словно он твой сообщник и тебе помогал. Урод этот повёлся, разозлился, что ты сама не справилась и всё как на блюдечке с золотой каёмочкой выдал. Записали и сняли, улик хватает. Теперь не отвертится. 

— А где он? — вроде и знала, что эту сволочь поймали и задержали наверняка, а всё равно страшно было. 

— Не переживай, в посёлке его нет. И его дружка, который ядами увлекается тоже. В город уже повезли, там в следственный изолятор до самого суда, а потом дальше. Он нам никак не угрожает, — уверенно говорил Анатолий, а меня всё равно тревожил тот факт, что мой братец когда-то выйдет. 

Глава 20

Муж меня хоть и оградил по-своему от встречи со сволочным братцем, а показания в суде всё равно давать пришлось. Можно было бы и отказаться, апеллируя тем, что мы близкие родственники, но тогда срок был бы другой. Значительно меньше, а мне хотелось упечь его в тюрьму на подольше, потому как веры в его исправление не было никакой. Он окончательно потерял человеческий облик. И этот сумасшедший взгляд со звериным оскалом в мою сторону на вынесении приговора будет преследовать меня в страшных снах всю мою жизнь. Косте дали семь лет лишения свободы и эти семь лет можно было ни о чём не беспокоиться.

И не было худа без добра, после случившегося у меня наладились отношения с отцом и Борей. Они как и я, были в шоке от выходки Кости, отцу было, пожалуй, впервые по-настоящему стыдно и он даже извинился. Правда, наше примирение никак не повлияло на моего мужа, он был категорически против, чтобы я ездила в отчий дом. Мама хоть изредка приходила к нам в гости, а вот общения с папой и братьями так и сошло на нет. И я приглашала, но они всё говорили, что по гостям им ходить всё времени нет, хотя я понимала, что причина в другом.  

— Внука хоть давать погостить будите? — спросила мама, будучи у нас в гостях. 

Выбрала момент, когда Анна Захаровна отошла, а мужа и вовсе дома не было. 

— Родить бы сначала, — уклонилась от ответа, просто не зная, что сказать. 

— Да беременной не останешься, — посмеялась мама. 

— Я и так дома от скуки схожу с ума, ребёнок родиться будет чем заняться, — не хотела обнадёживать маму, но понимала, даже знала наверняка, что Анатолий своего сына к дому моих родителей и на пушечный выстрел не пустит, а это минимум метров триста. 

— Понятно, муж не велит, — огорчилась мама.

— Ну его тоже можно понять. Он и до попытки отравления, не в восторге был, что я к вам езжу, — про это мама давно знала, у меня от неё секретов в этом плане не было, но сейчас я себя чувствовала словно меж двух огней. 

С одной стороны, родители, которых не хотелось обижать и лишать общения с внуком, а с другой стороны, муж, который не хотел, чтобы мы бывали там, где воспитали такую сволочь, как Костя. 

— Знаешь, как сын за отца не отвечает, так и отец за сына, — заявила мама и в этот момент на кухню зашла тётушка. 

— Белены ты, что ли, объелась, Ксения Максимовна? Как это не отвечает?! Как не отвечает?! А воспитание чьё?! Это в вашем доме сволоту такую вырастили, а мы туда нашего ребёнка отправить должны?! — возмущённо спрашивала Анна Захаровна, выдав себя тем самым с потрохами. 

Подслушивала от и до! 

— На минуточку, Ника в этом же доме росла! А этот ребёнок такой же ваш, как и наш! — мама словно с цепи сорвалась. 

Не знала, что она так кричать умеет, но и тётушка не лыком была шита. Между ними завязался самый настоящий скандал. Кричали друг на друга, как на базаре и делили нашего с Толей сына, словно задиристого петуха. Ретировалась незаметно, только обулась и сразу направилась в гараж, по пути накидывая шубу. Не хотела ни слышать, ни видеть, как собачатся два дорогих мне человека, а сбежала на конюшню к своим двум красавцам.