Мой муж (СИ)

— «Русское раздолье», это на круглом рынке, — продиктовала ей, радуясь, что, возможно, привлекла клиента.

Хотя, продукция с хозяйства моего мужа всегда была в ходу и пользовалась спросом. Ничего не залёживалась в магазинах ни в городе, ни у нас в посёлке. Даже новые точки открыть не было возможности по той простой причине, что бесперебойно снабжать их было нечем. 

Пролежала я в перинатальном центре чуть меньше недели, успела подружиться с Яной и ещё одной соседкой по палате Галиной, которую подселили к нам позже. Наболталась на год вперёд, насмеялась и даже рожать не хотела, чтобы не разлучаться с новыми подругами. 

А потом, как-то всё обнулилось. Стало таким неважным. И не без причины, а потому что на руке появился пластиковый браслет с моим именем, датой и временем рождения сыночка. Такая же бирочка была на руке малыша, на ножке и на кроватке.

Целый волшебный мирок на двоих среди синих стен и большого окна без штор. Новый человек маленького роста и у нас с ним одна и та же бирка, а я мама.  

После родов меня перевели в отдельную палату на другой этаж и сразу с сыном. Медсестра показала, как правильно прикладывать к груди, как пеленать и оставила нас наедине. От растерянности в первые часы после рождения сына, я даже не сообразила, что надо позвонить мужу, а ведь я не звонила ему! Вообще! Даже когда шла на роды. 

Толя сам позвонил мне, как обычно, вечером чтобы поговорить перед сном.  

— Привет, милая, как ты? — спросил меня, а я словно воды в рот набрала, осторожно сев на кровати, не знала, как теперь сообщать что он уже не только муж, но и папа. 

Сынок уже три часа назад как родился и крепко спал в кроватке, а я мужу не сказала. 

Дура!  

— Алло! — позвал муж, после моего длительного молчания, — Ты где там?! 

— Да, да. Я здесь, привет, да вот, в палату перевели одноместную, родился у нас сыночек... — призналась несмело, закусив губу. 

Если бы я была на месте Исаева, я бы смертельно обиделась, но мой муж явно не из обидчивых. Хотя первую минуту на том конце было тихо. Дала мужу время, чтобы он осознал новость. 

— Ну ты мать даёшь! — первые слова мужа были сказаны со смехом, и я сразу выдохнула, раз весел, значит, он не злится. 

— Прости, как-то всё спонтанно началось, и я ни о чём другом думать не могла, а потом... — муж смехом прервал поток моих оправданий. 

— Как ты себя чувствуешь? Как сынок? Ты мне фотографию пришли, как поговорим, — попросил Толя. 

— Всё хорошо и у меня, и у Игорька. Молока насосался и спит себе, мужичок. На кого похож непонятно, но шевелюра рыжеватая, это в тебя, — я тихонько рассмеялась. Те три волосинки на лысой голове сына действительно были рыжие, знатная шевелюра. 

— Когда родился? — уточнил муж. 

— В шесть сорок три, пятьдесят один сантиметр, три килограмма и двести пять граммов. И всё действительно случилось внезапно, я даже поужинать успела. 

— Отдыхай тогда, только фотку пришли, бирок и сына, — запросил Толя, чуть позже произнёс, — Спасибо за сына, любимая.

После разговора с мужем я устроила целую фотосессию. Выслала Исаеву с десяток фотографий нашего сыночка. Красный, облезлый, сморщенный, всё лицо в пучок, а такой красавец он был для меня, это нельзя передать словами. По мощности чувства, наверное, больше силы солнца, так меня распирало от любви к этому крохе. 

За этими хлопотами, попытками осознать, что уже всё, статус уже другой, и живот не идёт впереди меня, я упустила один момент. А когда приедет мой муж? Он за всю неделю моего нахождения в перинатальном центре так и не смог выбраться. Крайний уговор был на воскресение, но в пятницу я уже родила и теперь мне не спалось. Мой муж не пообещал, когда теперь, а я не знала, как здесь принято. 

Это там, где я обхохатывалась с Яной и Галкой, можно было приходить прямо в палату.

Можно было бы загрустить, но я успела только задуматься. Игорь завозился, капризно ворча словно медвежонок. 

— Ого, это ты у нас в папочку пошёл, ворчишь как медведь, — взяла сына на руки и время занято было только этим крохой. 

Мне некогда было переживать и о чём-то думать, кроме как перепеленать, покормить, разглядеть маленького человека. Хотя кое-что я всё же поняла. 

Не видать мне учёбы как собственных ушей, потому что я по уши влюбилась в сына и не смогла бы отойти от него дальше, чем на метр. 

Если раньше я и думала про учёбу, всегда считала, что если не всё, то многое будет зависеть от желания моего мужа, а оказалось иначе.  

Время потеряло счёт, я даже не смотрела на часы, просто держала сына руках и убеждала себя, что необходимо его положить в кроватку. Самой тоже надо было поспать, здоровый сон и всё такое. Но как? Не понимала, как смогу этот тяжёлый тёплый комочек счастья передоложить куда-то дальше от себя. А ведь медсестра строго наказала, чтобы я ребёнка спать к себе не брала. 

— Сыночек, — шептала с любовью, наверняка со стороны бы кто-то видел, решил бы что сумасшедшая.