Мой муж - злодей

Реймонда будто ударили мешком по голове. Он застыл, не веря своим ушам. В груди разрасталось новое, согревающее чувство, похожее на… надежду.

— Ева… Это правда ты?

— Уши и хвост! Вот мои документы, — ответила она с широкой улыбкой. — Я вернулась. Представляешь, у меня получилось оживить мир автора! Теперь ты, как и я, человек, а не персонаж книги!

Реймонд счастливо рассмеялся, притянул ее к себе и нашел ее губы. Кажется, Ева немного повредилась умом, но это ничего! Главное, что она с ним.

Сегодня и всегда.

ЭПИЛОГ

— Это невозможно, — с легким раздражением повторила Ева, сидя за столом в кабинете Реймонда. Впрочем, слуги уже давно стали считать кабинет исключительно ее территорией, а не мужа. — Я могу подготовить две партии, но не три.

Лицо Маргарет в зеркале напротив нахмурилось.

— Но нам нужно три, — настойчиво повторила она. — Завтра вечером прибудет посол из Каронии вместе со свитой. Мы обязаны удивить его. Подарок в виде ручных зеркал, о которых все говорят, станет прекрасным способом продемонстрировать наш потенциал.

— Ты не понимаешь, — Ева страдальчески вздохнула. — Создать дюжину зеркал — не проблема. А вот сшить к ним индивидуальные чехольчики всего за один день — нереально!

— Но ведь в чехольчиках весь смысл. Ты же и сама это знаешь.

Ева знала. Ее изобретение (ручные зеркала, которые стали носить с собой на манер телефона) обрели невероятную популярность во многом благодаря бархатным мешочкам с оригинальной вышивкой. Каждому клиенту Ева разрабатывала личный рисунок, используемый позже на манер логотипа. Признаком хорошего тона, а заодно и символом благосостояния, стало наличие у собеседника такого артефакта. Его удобство оценили не сразу, зато дизайн «чехольчика» мгновенно пришелся по вкусу придворным дамам. Именно они и ввели моду на столь экстравагантный аксессуар, которая теперь распространялась по всей Ристонии, как пожар.

Уже мало кто помнил, что формулу, позволяющую использовать зеркала без дополнительной подпитки в виде магического контура на стене, придумал лорд Реймонд Коулман. Все лавры достались Еве. Именно она смогла красиво упаковать это изобретение, продвинуть его в массы и… монетизировать свой труд.

— Ладно, — мрачно буркнула Ева. — К завтрашнему вечеру будут тебе чехольчики. Но ты моя должница!

На губах Маргарет заиграла тонкая улыбка.

— Конечно. Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. К слову, что насчет совместного ужина в эти выходные?

Раз в месяц они старались устраивать семейные вечера. Еве казалось, что таким незамысловатым образом Маргарет пытается вытащить ее из той депрессии, в которую, по мнению окружающих, она должна была впасть после потери лекарского дара.

Ева не знала, лишилась ли она магии из-за того, что, помогая Реймонду выжить, исчерпала свой потенциал, или дело было в чем-то еще… Например, в том, что магия принадлежала душе Элизабет, и теперь, когда мир книги стал реальным, Ева утратили привилегию пользоваться чужим даром. Как бы там ни было, но по магическим способностям она не тосковала.

Наоборот, в глазах общества это дало ей карт-бланш на выбор любого хобби, чем она и воспользовалась. Ева с головой погрузилась в разработку дизайна — в то, что она умела и любила делать.

— Я только «за». Мне нужно уточнить планы Реймонда. После выступления на ассамблее некромантов с амулетом против темных эманаций у него прибавилось работы.

Маргарет заверила, что все понимает и будет ждать ответа. Попрощавшись, Ева отключила зеркало и потянулась к чернильнице. Ей предстояло хоть примерно набросать варианты для рисунков… Королевские гости должны остаться довольны.

Она, прищурившись, посмотрела на чистый лист бумаги, обдумывая, чем можно завоевать расположения посла. Что если изобразить солнце — символ Каронии?

Как назло, все мысли съезжали к ночной беседе с Элизабет. Принцесса потихоньку обживалась в новом для нее мире и даже успела завести друзей. Ева знала об этом, потому что периодически встречалась с ней во снах — таких ярких, что их иногда было сложно отличить от реальности.

Элизабет часто рассказывала о ее родителях, поэтому Ева не чувствовала себя оторванной от дома. Да, она не могла увидеть родных лично, но знала, что у них все хорошо.

— Милорд, леди Элизабет работает!

До Евы донесся голос Рози, в котором при желании можно было отчетливо разобрать осуждение. С тех пор как Реймонд стал носить в вороте рубашки медальон от темных эманаций, слуги перестали шарахаться от него, как от чумного. Теперь они проявляли к нему вполне человеческие чувства. Среди них были и те, которые не вызывали восторга — например, тщательно замаскированное неодобрение.

— Ты занята? — Реймонд прикрыл дверь (в проеме мелькнуло лицо горничной) и широкими шагами пересек кабинет. — Я соскучился…

Губы мужа нашли ее собственные и на пару минут заставили забыть о просьбе Маргарет. Ева, вспомнив о делах, с сожалением отстранилась.

— Ты уже освободился?