Мой муж — зомби (СИ)

Широко зевнув и поднявшись с пола, я прислушалась к дому: надеюсь, мой зомби-муженёк не сбежал? А то после полуночных ритуалов Матвея улететь подальше из этой клетки для канареек хотелось уже мне. Долго и нудно из спальни Вадима разносился ускоряющийся барабанный бой. Мало того, что не давал уснуть, так ещё и моё тело реагировало на звуки странно — учащалось сердцебиение, почти больно стуча по рёбрам и перехватывая дыхание.

Но лезть в дела бокора — себе дороже, уж это мне любезно поведал «Яндекс». До двух часов ночи я штудировала статьи про вуду, везде натыкаясь на противоречивую информацию. Сейчас в голове осталась лишь каша из бессмертных духов лоа, великого божества Бондье и ещё каких-то разукрашенных рож. Чётко поняла одно: если жрецы вуду владели лишь магией целительной и «светлой», то бокоры — искусством смерти во всех проявлениях. В африканских племенах, откуда вуду ушло и в американскую Луизиану, вовсе было принято особыми символами защищать дома от этих чёрных душ: добровольно их впускали лишь идиоты.

Что ж, я не только открыла перед ним двери, но и поселила прямо под собственной спальней: о том, что Матвей тоже проснулся, поведало многозначительное пыхтение, доносящееся снизу. С учётом того, что начать день с дрочки ему противопоказано — похоже, он то ли отжимался, то ли стащил у Вадьки гантели. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы больше не оживляло никакой дохлятины.

На удивление быстро для себя расправившись с утренними процедурами и приодевшись в целомудренное хлопковое платье, я заглянула в спальню Вадима. Тот лежал на кровати вроде бы спокойно, только вокруг сильно пахло свечным воском и как будто чем-то палёным. Я шмыгнула в комнату, оглядываясь в поисках источника вони, но едва сделала пару шагов, как Вадим резко поднял голову, напугав до чёртиков. Подпрыгнув на месте от испуга, я тяжело выдохнула:

— Фу, блин. Ты чего? Вадим, лежать!

Однако зомби уставился на меня бешено вытаращенными глазами и вдруг шумно втянул носом воздух. Изо рта у него многозначительно закапала на одеяло слюна, и команде он подчиняться отказался наотрез: напротив, медленно поднялся с постели. Вспомнив, как голодная тварь кинулась вчера за кошкой и как при этом удлинились её зубы, я с писком метнулась к выходу.

И со всего маху налетела в дверях на Матвея.

— Ты совсем бессмертная что ли? — прошипел он сквозь зубы, с силой обхватив меня за плечи. — Если не принесла ему поесть, то не лезь лишний раз!

Я онемела, потеряв дар речи: то ли от того, как нагло меня вытолкали из комнаты, то ли от тепла обнажённого влажного торса, на миг вжавшегося в мою грудь. Дыхание перехватило. Зато злость Матвея была абсолютно очевидна: запирая дверь, он ругался себе под нос:

— Ходит тут, пахнет как пирожное… Не удивляйся потом, что тебя сожрали! Юля, мать твою, это всё-таки не домашний пёсик! Нашла себе чихуахуёныша…

— Да я… даже не подумала, что он на меня может кинуться! — наконец-то совладала я со стучащей челюстью и зябко обхватила себя за плечи, на которых ещё остатками холодка ощущался след костлявых пальцев бокора.

— О, а ты, оказывается, умеешь думать? Ну так подумай в следующий раз! — всунув мне ключ от спальни, он вдруг приподнял мою голову за подбородок, вынуждая смотреть себе в глаза. — Если ты его не кормишь, он ест тебя. Вдолби уже это в свою пустую башку.

Я слабо моргнула. Сгустившаяся тьма в болотной радужке пугала куда сильнее, чем голодный зомби. Зря я читала все эти статьи в интернете, очень зря: незнание было куда спокойней. А теперь меня неслабо потряхивало, и вместо чего-то достойного и едкого, я, неотрывно глядя в эту завораживающую дегтярную тьму, прошептала:

— А правда, что бокоры видят в глазах людей их смерть?

Матвей усмехнулся и отодвинулся от меня, даже как будто смутившись. Откинув мокрую чёлку со лба, прислонился спиной к стене. Я не без труда отвела взгляд от напряжённых мышц его ровного пресса и показавшихся на нём чёрных татуировок — от самых ключиц по бокам к тазовым косточкам, всё те же символы вуду, но теперь обвитые лианой. Будто попытка маскировки.

— Если захотим — то да. Что, просишь назвать дату твоей смерти? Сожрёт тебя муженёк или нет? — со смешком наклонил голову набок Матвей, и тут в дверь с силой долбанули с той стороны. — О, смотри, что ты наделала. Я слишком быстро сюда рванул…

— Ты же явно отжимался или вроде того, — хмыкнула я, удачно (как мне казалось) изобразив безразличие по отношению к его хорошо тренированному жилистому телу, на котором едва держались спортивные штаны. — Разве это было можно?

— Я не собираюсь оплывать тут ещё месяц: мне потом возвращаться домой, и там без хорошей формы можно быстро скопытиться. У меня всё было под контролем, очень щадящая нагрузка в окружении релаксирующих ароматических палочек. Но если мне придётся вот так сторожить тебя и прибегать по свистку…

— Не придётся. Я с первого раза поняла. Надеюсь, Вадим не развалится на куски из-за того, что ты за меня испугался?