Мой муж

— Ну, ты у нас такая миленькая, домашняя, хорошая девочка. Надо показать тебя ему с плохой стороны, — с лукавой улыбкой предложила Александра.

Я согласилась. Не зная, как это утомительно — перевоплощаться. 

Спустя несколько часов, перемерив практически весь гардероб Александры, остановились на обтягивающем черном платье. Коротком до безобразия, напоминающим майку.

— Очень коротко, я не смогу в таком ходить, — постоянно пыталась опустить платье ниже, — Мне всё время кажется, что у меня трусы торчат. 

 — Ника ничего не торчит, а даже если и торчит, то нам это на руку, потому что Исаеву такое точно не понравится. 

— Давай, быстренько перекусим. Тебя еще накрасить нужно и прическу тебе сделать. Тут сиди, я все сюда принесу, а то на кухне заляпаешь всё платье, — Саша унеслась из комнаты на кухню. 

Оставшись одна, еще раз посмотрела в зеркало, и снова предприняла попытку чуть удлинить платье. Естественно, она оказалась тщетной. Стоило выпрямиться, платье вновь полезло наверх. Вернулось туда, где было. На середину бедра.

— Проститутка... — выдохнула я, глядя на свое отражение, и даже не задумавшись, что это платье моей лучшей подруги.  

Саша вернулась с тарелкой бутербродов и банкой молока. Мы быстро перекусили и приступили ко второй части перевоплощения. Как оказалось, для меня еще сложнее, чем первая. 

— Ты можешь открыть глаз? Открыть! А не закрывать его!

— Нет! Ну не могу я открывать глаз, держать его открытым, когда в него штукам всякими лезут прямо в глаз!

— Да не в глаз она лезет, а под глазом хочу тебе стрелочки нарисовать, давай, выпучи глазенки свои! И не смей закрывать, а то я тебе пальцем в глаз ткну! — смеясь, угрожала Саша, пытаясь что-то изобразить под моими глазами. 

Дальше больше. Адская тушь для ресниц. Одно неловкое движение Сашиной руки и кисточка попала мне прямо в глаз. 

— Господи! Это какая-то пытка! Я так без глаз останусь! И как вы можете? — от боли глаз заслезился и второй тоже в поддержку пострадавшему. 

Я наклонилась так, чтобы не запачкать платье. 

— Чёрт! Это все ты виновата, сидит и дрыгается, и я не могу накрасить даже! И теперь все переделывать! — начала психовать Саша, но всё-таки накрасила меня в итоге.

Я посмотрела на себя в зеркало в полном образе и уже вслух не стала говорить про проститутку. Но других мыслей у меня про себя не возникло.

— Ника, а это что такое? — спросила Саша, ткнув пальцем в ногу, которой я сегодня ударилась, когда пыталась оттащить Славку от Кости. 

Длинный чернеющий синяк пересекал почти все ногу. 

— Да ерунда, ударилась.  

— Но я такой синяк замазать не смогу, мне тональника не хватит. Так, ладно, были у меня тут где-то колготки... черные. Плотное.  Должно быть незаметно, — бормотала Саша, роясь уже в ящике комода. 

— Колготки?! Да я сварюсь в колготках, ты что?! Жара-то какая! — возмутилась я, но с Сашей было спорить бесполезно, она уже рылась в поисках маскировочного капрона.

Когда вся я была в образе прости господи, Саша хлопала в ладоши от радости. 

— Так, дай-ка я тебя сфоткаю, — Саша щелкнула меня на память, мы с ней радостно посмеялись и я вернулась домой.

Предстояло ходить вокруг дома, тренируясь ходьбе на высоких каблуках. 

— Ну вот, другое дело. Ты хоть на женщину теперь похожа, — прокомментировал мой образ Костя, явно ничего не смыслящий в женщинах. 

В приличных женщинах. 

 Яркий макияж, короткое платье, высокие туфли, все то, чего я никогда в жизни на себя не примеряла. И надеялась, что это оттолкнет Исаева. Он откажется от своей идеи, не желая видеть такую прости господи в роли своей жены. 

— Господи, что с тобой Саша сделала?! — возмутилась мама, увидев меня. 

— Ну, а мне нравится, — хохотал, Костя, — Исаев же мужик, а не нянька в детском саду, ему женщина нужна, не лялька с косичками, — рассуждал братец, снова что-то жуя.

Нашу беседу возле дома прервал сигнал. Я взглянула на часы, ну неужели так быстро время прошло? Казалось, ещё рано, но вот уже и обед.  

— Приехал, ну, давай сестрица, не подведи! — приобнял меня гад, я еле увернулась. 

Мама перекрестила меня, и я решительно пошла к воротам, но несмело вышла на улицу к большой чёрной машине. 

Исаев сидел за рулём, провожая меня взглядом. Он опустил стекло, медленно снял тёмные очки и на лице его было удивление. Не могла понять понравилась ему или нет. В машину он меня не приглашал, но я набралась смелости и роль свою решил отыграть до конца. 

— Здрасьте! — сказала по-хамски, пытаясь не упасть, прошла к машине. 

 — Ну привет! — усмехнувшись, произнес Исаев медвежьим голосом, открыв дверь изнутри. 

Для меня отдельным выступлением стала посадка в машину. Пришлось изловчиться, чтобы забраться в этот высокий внедорожник, оставив платье на месте.  

— Это тебе, — произнес Исаев, как только села и достал с заднего сидения букет роз, — Пока не знаю, какие цветы ты любишь. На первый раз розы, вроде, красивые. 

— Спасибо, — поблагодарила его, принимая букет, понимая, как сглупила.