Мой мужчина

Чад приблизился и взял Мэриан за плечи. От неожиданности она не стала вырываться. Он был так близко, что в голову полезли неуместные мысли. Надо был уйти сразу, как только все кончилось. А теперь он совсем рядом, полуодетый, как и она, с растрепанными со сна волосами. От него пахнет мужчиной — восхитительная смесь запахов кожи, волос, пота, что блестит у него на груди после стычки с Лероем…

Если бы только он не принимал ее за Аманду!

Надо бы исправить ошибку… но нет, выйдет еще глупее. Пусть думает что хочет. Ничего страшного в этом нет. Даже лучше, что он так и не понял, до чего они с сестрой похожи. Если поймет, жди беды. Пусть остается в неведении как можно дольше. Странно все же, что можно так долго заблуждаться. С другой стороны, зачем ему правда? Его глаза видят только Аманду.

Вот так, почти в его объятиях, и самой не хочется добиваться правды, потому что правда может заставить его разжать руки.

— Знаешь, а ведь ты мне здорово помогла, — сказал Чад, приподнимая лицо Мэриан за подбородок. — Иначе… кто его знает.

Смущенная словами благодарности, Мэриан опустила взгляд.

— Кто он? — спросила она чуть погодя.

— Охотник. — Чад усмехнулся. — Вечно в погоне — за дикими быками, индейскими скальпами, щедрым вознаграждением и тому подобным. В прежнее время ему было вольготно на Диком Западе, но теперь наши края чересчур цивилизованны. Работа вроде теперешней подворачивается нечасто.

— Вы в самом деле знакомы?

— Скорее кое-что знаем друг о друге. Время от времени Лерой наведывается к отцу на ранчо узнать, нет ли работы, на которой не нужно пачкать сапоги в навозе.

— Вижу, на этот раз ему повезло. Значит, чтобы залучить тебя в гости, отец вынужден нанимать людей вроде Лероя?

Вопрос заставил Чада улыбнуться. Его улыбка была совсем иной, чем усмешка, — мягкой и открытой. Лучше бы он не улыбался!

— Это трудно объяснить, — сказал он тихо тоном, который заставил Мэриан подумать о поцелуях.

Он собрался поцеловать ее! Надо бежать, бежать со всех ног, потому что в мыслях у него Аманда и именно Аманду он хочет поцеловать. Вот только ноги не желают подчиняться. В глубине души она хочет поцелуя, пусть даже предназначенного другой.

Такое случается не каждый день. И хотя она по собственной воле оставила свою жизнь пылиться в углу на полке до тех пор, пока сестра не устроит свою, порой возникает ужасное чувство пустоты и ощущение, что до счастья целая вечность. Что за радость выйти замуж когда-нибудь, позже, быть может, много лет спустя, если она уже теперь готова к этому и нужен только мужчина, которого она назовет своим! Сколько можно уступать? Почему хоть раз, хоть на минуту не подумать о себе? Да, это обман — ну и что же? Один-единственный раз поддаться искушению, придержать язык и получить то, что адресовано Аманде. А каяться можно будет потом.

Оно того стоит!

Это была последняя связная мысль, а потом губы прижались к губам, и земля ушла из-под ног. Ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Мэриан прижалась к Чаду, ощущая его каждой клеточкой своего тела, — ей не верилось, что такое возможно, она была в смятении.

Она не знала, сколько прошло времени. Вся во власти новых могучих ощущений, Мэриан потеряла счет минутам. Казалось, поцелуй длится и длится вместе с ночью и ей предстоит встретить рассвет все еще в объятиях Чада. Но скорее всего прошло лишь несколько мгновений до той поры, когда он отстранился. Не похоже было, что он потрясен так же, как она: она могла лишь молча смотреть, а он с улыбкой погладил ее по щеке и сказал:

— А теперь пора спать. Завтра мы все обсудим.

Это заставило Мэриан опомниться.

— Нет, нет! Обсуждать тут нечего! Ничего не случилось… то есть случилось, конечно, но не должно было и… и не будем об этом вспоминать. Никогда!

Должно быть, Чад воспринял это как неожиданную вспышку девичьей застенчивости, потому что улыбка его стала ласково-снисходительной.

— Как скажешь, милая. Довольно и того, что мы оба знаем.

С этим он вернулся к костру, к своей походной постели, и склонился над ней, что-то поправляя. Мэриан воспользовалась этим, чтобы нырнуть под фургон, где ее встретил пристальный взгляд Эллы Мей. Судя по всему, та стала свидетелем случившегося. Дождавшись, пока Мэриан уляжется, она приподнялась на локте:

— Ты соображаешь, что делаешь?

Мэриан сочла за лучшее промолчать.

— Не слишком разумная затея.

— Знаю, — вздохнула она.

— Не понимаю, почему бы не сказать ему правду. Ты ведь хочешь, чтобы он был твоим?

Элла Мей никогда не ходила вокруг да около и не изъяснялась намеками, как то принято среди настоящих леди. Она выросла в ином кругу. Ее родители были люди простые, хотя и зажиточные. Узнав, что незамужняя дочь беременна, они выставили ее за дверь. Тяжелое потрясение кончилось для Эллы Мей выкидышем, и, хотя с тех пор прошло довольно много лет, она все еще оплакивала потерю и не желала вспоминать о родителях.