Мой наполовину (СИ)

– Ты прекрасна, – встал и, разлохматив шевелюру сына, на что он возмутился, пошел в коридор.

– Все сынуль, через пару часов будем, хорошо?

– Сергей, – строго окликнул и он тут же вскочил, подойдя к нам.

– Я услышал вас, – закатил глаза. – Идите уже на свою дискотеку восьмидесятых.

– Нет, ты это слышал? Он нас стариками обозвал, – возмутилась жена, и я, приобняв ее, подмигнул сыну, выходя за дверь, напомнив, чтобы узнал у друга, пойдет ли он с нами.

***

– Прости меня, Олеж, – Алла сжимает мои пальцы и виновато улыбается. – Не знаю, что на меня нашло. Так, глупо получилось.

– Все в порядке. Но планы на Новый год остаются прежними.

– Хорошо, – отпивает из бокала и просит официанта забрать ее блюдо. – Как там твой заказ, который очень дорогим был. Доставили? Ты говорил, там проблемы.

– Да, сегодня все решилось наконец-то. Я уже не верил в хороший исход.

– Не в твоем случае, – звонко бьет своим бокалом по моему.

– От меня порой мало что зависит, ты же это знаешь.

– Знаю, и я все равно рада. Что еще у тебя нового?

И тут в голову живой картинкой очень яркой и четкой приходит этот день и его события. Хочется рассказать жене о том, что я помог девушке. Ведь если бы не я, мало ли чем могло закончиться это все дело с ее матерью. Но отчего-то все внутри протестует и я, открыв рот закрываю его обратно. Неправильно? Да это так. Но чего я боюсь сам? В чем дело?

Алла женщина. Более того, она мать и привязана к нашему сыну. Она-то уж точно поняла бы. Но я упрямо молчу и ощущаю сильное биение сердца.

Почему я молчу?

Это ведь не секрет? Почему же тогда становится им так ясно в данную секунду?

Она по-прежнему смотрит на меня улыбаясь, ждет ответ.

– Я сегодня… – начинаю все-таки, потому что если промолчу… то приоткрою дверь не в ту сторону. Я не могу так поступать с женой. – Сегодня я помог одной девушке.

В руке вновь оказывается бокал вина, а горло отчего-то стягивает сухостью.

– Правда? А что случилось?

– Она курьер из ресторана. Я заказал обед, как обычно. И вдруг девушка ответила на звонок у порога моего кабинета и стала кричать на свою мать. Там что-то с сыном случилось. В общем, отвез ее в больницу.

– Ох, ты очень добрый, – гладит по моей ладони. – Но знаешь, я уверена в том, что эта дама… Сколько ей на вид было? – рассуждает философски. – Вряд ли больше двадцати. Иначе бы не работала в курьерской службе, а имела профессию. А что она? Родила и сидит на шее матери. Потом еще и виноватой выставляет, что ей, видите ли, что-то не нравится в жизни.

– Ты не можешь этого знать.

– Ты тоже, – пожимает плечами. – Я просто размышляю вслух. У меня на работе масса примеров «плохих» матерей и таких же не оправдавших надежд дочерей, которых воспитывают эти самые матери. Поэтому я рада, что у нас с тобой сын и что он один ребенок в семье.

В этот момент я решил, что нет смысла продолжать рассказ дальше и тем более пытаться переубеждать жену. И мне, в общем-то, незачем ее переубеждать. Она не поймет, не примет мой порыв помощи.

Но здесь же появляется второе вытекающее и, кажется, самое важное – я сохраняю в секрете тот факт, что я помог не просто тем, что подвез девушку. Я оставил ее и ребенка в квартире.

Тот ли это секрет, узнав о котором моя жена может решить, что я лгал, потому что был повод? Напридумать с три короба? Да. Определенно это он. Но я по-прежнему смотрю в ее глаза и молчу, слушая мысли жены о трудностях материнства.

Это не страх. Я просто знаю Аллу. Она немедленно поедет туда и выставит на улицу девушку, которой, кажется, итак, досталось в жизни. Завтра я помогу ей вновь и на этом все.

– Поедем домой? – Алла игриво гладит мои пальцы, и я прошу счет.

Утро выдалось относительно хорошим. Если не считать головную боль.

Но отчего-то я был загруженным мысленно. Молчаливым. Много думал. Каково же это сопротивление внутреннее сильное. Когда ты хочешь быть честным, а в итоге не можешь этого сделать, ведь иначе тебе придется признать то, что ты не желаешь делать правдой.

Сейчас я упорно делал вид, убеждал себя, что я не думаю ни о чем кроме работы. Но ложь самому себе и есть великий и самый глупый обман. Но зато какой искренний.

Я думал о ней. Уже с ночи.

Просто задавал вопросы. Удобно ли она устроилась. В какой комнате решила жить. Есть ли в подъезде пандус. Как далеко до больницы ехать, если что вдруг.

Я думал и одновременно с этим злился на себя.

Думал и оправдывался перед самим собой.

Подъехал к дому и сразу увидел их с сыном гуляющих на улице. Посмотрел на время, решив, что опоздал. Но это оказалось не так.

В дороге не сводил с нее своих глаз. Замечал какие-то мелочи. Видел, как она нервничает.

Мне нравилось с ней говорить. Почему нет? Это ведь не преступление?

Самообман.

Все детали кроватки и коляска влезли в машину с трудом, но все же мне удалось это. Поднялся за девушкой вновь и застал разговор, который сделал мне больно физически. Не знаю, насколько это было возможно.

Но я ощутил нечто… Нечто необъяснимое. Злое. Отвратительное.

По содержанию можно было понять, о чем речь, но я мог ошибаться. Точнее, я бы хотел ошибиться… Очень…