Мой настоящий мужчина (СИ)

– Ты знаешь куда? – все-таки задала вопрос.

– Знаю.

Наверное, надо было подумать, что я не называла фамилию Сергея. Но это не имело никакого значения, и я согласилась. Немного раздумывала, как быть с Егором, чтобы не нанести вред детской психике. Но Ревский убедил меня, что Егор уже достаточно взрослый, и что он сам посмотрит за ним, и не отойдет от него, ни на шаг!

Вот только пирожков с повидлом не осталось. Влад так аппетитно ел их с молоком, что Егор не удержался, и попросил себе. И Ревский дал ему откусить свой пирожок, чтобы Егор не испачкал руки!

***

Я стояла перед высоким памятником в человеческий рост, на котором был высечено фото Сергея. Таким я его запомнила. Его обаятельная улыбка никак не вязалась с надгробием. Не было той боли, того разрывающего душу чувства, что ему там больно и холодно. Он широко улыбался, словно был рад меня видеть! А я не могла вымолвить ни слова! Наверное, никто не разговаривает с памятниками. Тем более все слова, что я хотела ему сказать, уже давно и ни один раз сказаны. Все слезы выплаканы.

«Прости!» – это все, что я смогла ему прошептать.

Влад остался в машине с Егором, давая мне время побыть одной. Я не знала, сколько простояла так, и не заметила, как Егор вышел из машины и ходил, с детским любопытством разглядывая все вокруг.

– Мам!

Я обернулась на голос сына и увидела, как женщина опускается перед ним на колени и протягивает к нему руку.

– Се-рё-жа! – еле слышно, с мольбой прошептала Мария Алексеевна, ибо это была она. Рядом стоял Аркадий Петрович. Я даже не подумала о том, что родители Сергея тоже могут быть сегодня здесь.

– Маша, встань, ты пугаешь ребенка! – Аркадий Петрович подошел к жене и попробовал ее поднять. Но та не слышала мужа.

Влад был рядом, и Егор взял его за руку. Я же не могла заставить себя сдвинуться с места.

– Серёжа, – снова позвала Григорьева.

– Меня зовут Егор, – ответил сын, прижимаясь к Ревскому.

– Егор, – протянула Мария Алексеевна. Ее рука дрожала. По лицу катились слезы.

– Не плачьте! – сказал Егор, который не мог выносить чужих слез. Он тоже начинал плакать.

– Не буду, – со слабой улыбкой пообещала Мария Алексеевна. – Обещаю! Больше не буду! Егор.

– Тогда почему Вы сейчас плачете?

– От радости, – призналась женщина.

Аркадий Петрович помог ей, наконец, подняться. И посмотрел на меня.

– Здравствуй, Вера. Не видел тебя раньше тут, – произнес Григорьев.

– Я только сегодня узнала, где его похоронили.

– Да, уже наслышан. О многом узнал от твоего мужа, – слова звучали, как упрек.

– Бывшего мужа, – поправила я мужчину. Я стояла, обхватив себя руками.

Аркадий Петрович сильно постарел за это время. Всегда живой взгляд был усталым. Но внутренняя сила все еще не покинула мужчину, на плечи которого выпало столько испытаний. Он будет бороться за тех, кто ему дорог. И пока рядом с ним Мария Алексеевна, взгляд его не погаснет.

Влад встал рядом и обнял за плечи, давая спокойствие и защиту.

– Ну, здравствуй, Егор! – произнес Аркадий Петрович, протягивая по-мужски руку моему сыну. Егор осторожно дал свою. – Тут даже ДНК не нужен, – вздохнул Аркадий Петрович, глядя на своего внука. Потом посмотрел на меня. – Мы были очень удивлены, когда не увидели тебя на похоронах. А потом еще больше, когда ты вышла за Костю замуж. Я всегда говорил Сергею, что у него двуличный друг. Но разве он когда-нибудь слушал, что ему говорят!

– Аркаша! – взмолилась Мария Алексеевна, при которой только что сказали плохое о Сергее.

– Что, Аркаша? Сколько раз я говорил сыну, не водить дружбу с Мироновым! Тот всегда ему завидовал! Во всем! Но даже я не предполагал, что он так может поступить! Я не раз предупреждал Константина, чтобы он иногда думал, что делает. Но – нет! Видно, горбатого не исправить!

– Что ему было нужно? – спросил Ревский.

– Всё! Он знал, что за мальчика я отдам ему всё, начиная с поста и заканчивая приличной суммой, такой, кстати, у нас нет. Только вот Егора он оставлять не планировал. Он хотел просто всучить мне тест ДНК, подтверждающий родство. И все. И выжидал только для того, чтобы едва затянувшаяся боль добила окончательно! Маша бы не перенесла этого: знать, что у нее есть внук и не иметь возможности его увидеть!

Я невольно взяла Егора за руку, чтобы оградить его ото всех. Этот жест не укрылся от Григорьева.

– Не бойся, Вера! Я никогда не отберу ребенка у матери! Потому что, как никто знаю, что это такое: потерять единственного сына! Миронова лишат родительских прав, как и права, приближаться к Егору. Я бы, конечно, очень хотел, чтобы у нашего внука были фамилия и отчество Сергея. Но это решать только вам! Единственное, о чем я могу просить, это – видеться с мальчиком. Надеюсь, ты поймешь наше желание. Естественно, только с твоего разрешения и согласия Егора! Ах, ну еще, пожалуй, охрана. Тут уж, извините, без вариантов!

– Его накажут? – спросил Ревский.