Мой (не) брат (СИ)

В «Импульсе» было шумно и многолюдно. Первым делом закинул в себя порцию «Голубой лагуны» для настроения. Напиваться не собирался, но для легкости общения немного алкоголя не помешает. Не к месту вспомнил, как привозил сюда Катю и ее «молочный коктейль». И с чего начался конфликт с Жорой. Ведь это именно я придумал ту дурацкую историю с парнем в армии, а саму Катю об этом не предупредил. Но… прочь, мысли о ней! Моя цель — найти подходящую телку для разрядки. А с такими здесь дефицита никогда не было.

Поднялся в вип-зону и заметил присосавшихся друг к другу Артема с Кристиной. Передернулся от мысли, что эта девица на полном серьезе хотела меня захомутать. Слава богу, мозги мои на месте, и на объедки с чужого стола я никогда не зарился. Хотел было пройти мимо, но эта стерва меня все-таки заметила.

— Ста-а-ас! — пьяно захихикала она, подзывая к себе. — Иди, я тебе кое-что расскажу!

— Не интересно! — буркнул я, не собираясь останавливаться.

— Ну ка-а-ак же? — не отставала она. — Даже про свою сестричку не хочешь послушать?

Не желая привлекать внимания, быстрыми шагами подошел к парочке и зло зашипел:

— Про нее тем более! Попробуй только про Катю какие-нибудь гадости распускать — и пожалеешь, поняла?!

Вблизи было видно, что этим двоим для кайфа не хватило алкоголя, и они, похоже, под какой-то синтетикой, потому что зрачки были неестественно расширенные, а кожа — бледная. Артем глупо улыбался, без всякого стеснения позволяя девчонке оседлать себя и при свидетелях шариться в его расстегнутой ширинке.

— Вы бы хоть прикрылись, — со вздохом посоветовал я этим торчкам.

— А Катька-то твоя, — предпочитая не слушать меня, все еще пыталась досадить мне Кристина, — с моим братом в гостинице…

Но я не позволил ей закончить эту мерзкую фразу, схватил бокал с коктейлем, стоящий на столе, и вылил ей на грудь, залив заодно и Артема сладким липким напитком.

— Ты охренел?! — завизжала Кристина, подскакивая с колен парня. — Артем! Врежь ему!

Однако Артему, кажется, было уже не до этого. Глупо хихикнув, он стянул с Кристины стринги и вновь притянул ее к себе, запуская руку под ее коротенькую юбочку. Видимо, они не рассчитали с дозой, потому что внезапно Кристине тоже стало не до меня. Да и ни до кого другого. Я заметил, как некоторые достали телефоны и начали снимать все это непотребство на камеру. Не хотелось, чтобы Михаилу Юрьевичу пришлось краснеть еще и за сына, но заставить всех убрать телефоны было не в моих силах.

Махнув рукой, я ушел от всей этой безумной компании. Я, конечно, не ханжа, но и не извращенец. Постояв на краю танцпола, понаблюдал за танцующими, надеясь увидеть кого-нибудь, кто бы зацепил хоть на время. Но вся эта потная толпа вызвала лишь омерзение и тошноту. Весь настрой пропал, поэтому развернулся и отправился к себе домой.

Михаил Юрьевич был дома. Он грустно сидел перед бокалом коньяка, чуть початая бутылка стояла на столе. Услышав, что я вернулся, мужчина жестом пригласил меня за стол. По пути захватил бокал для себя. Щедро плеснув темно-янтарной жидкости, присел рядом с другом отца и приготовился слушать. Ведь не зря же он дожидался моего возвращения?

— Сказали, что результаты будут готовы уже завтра, — сообщил он, и я понял, что ему не терпится установить свое отцовство, не зря же доплатил за срочность.

— Здорово, — сказал я, чтобы не молчать.

Пригубили коньяк. Я колебался, нужно ли говорить отцу Артема, чем занимается его сын в данную минуту. Скорее всего, Стрельцов поедет за ним в клуб и устроит там скандал. Но Артем отца не послушает, и в итоге Михаилу Юрьевичу будет еще больнее. Выходило, что говорить не стоило.

Через минуту раздумий Михаил Юрьевич как-то безысходно хохотнул и качнул головой. Я удивленно поднял на него взгляд. Мужчина скривил губы и произнес:

— Чудная штука — наша жизнь, Стас, не находишь?

— В смысле? — уточнил я.

— Вот растет твой ребенок, о котором ты ничего не знаешь, где-то на стороне, проходит через жизненные невзгоды и испытания, через тяготы и страдания, а ты ничем ему не помогаешь. А тот ребенок, которому ты отдаешь всю свою любовь, о котором заботишься, которого балуешь и выполняешь все его капризы и прихоти… вдруг оказывается абсолютно чужим. Чужим не в плане души, а в самом настоящем, прямом смысле этого слова! Чем не насмешка судьбы?

— Вы о чем, Михаил Юрьевич? — не понял я.

— Сегодня съездил домой, — начал рассказывать мужчина. — Думал, может, Сирена уже успокоилась, остыла, готова поговорить спокойно. Хотел уговорить ее не разводиться. Ведь у нас все-таки сын, пусть и взрослый, мы могли бы постараться потерпеть друг друга хотя бы ради него. Представляешь, что она мне на это ответила?

— Что не хочет терпеть даже ради него? — предположил я.

— Что нас ничего не связывает, — криво усмехнулся Стрельцов.

— Как это? — удивился я.

— Вот и я спросил то же самое. А она говорит: «От тебя бы я даже при большей глупости никого не родила!» Потому что она, видите ли, не хотела, чтобы ее дети были такими же мягкотелыми, как я.

— Может, это она просто от злости? — осторожно спросил я.