Мой (не)желанный малыш (СИ)

– Я купалась в огне своей ненависти. Разжигала её, как костёр. Я боялась, что Стэфан отомстит за всё, вернётся и причинит вред самому дорогому для нас с Борисом – ТЕБЕ. Я хотела, чтобы ты вышла замуж и уехала в другой город. Чтобы эта история, не коснулась тебя. Но ты встретила Стэфана. Ты поразила меня своей силой воли, упрямством, смелостью. Всем тем, чего так не хватало в своё время мне. Ты первая в роду, которая задумалась так серьёзно о том, как бы остановить это бездушие и эгоизм. На подсознательном уровне я понимала, что именно в тебе есть силы на это.

От её слов у меня сжимается что-то в сердце. Как пружина, на которую долго и целенаправленно давят пальцем, а затем с резким щелчком она расправляется. Странным образом это ощущение перекликается с напряжением в животе. Оно усиливается, а потом щелчок и… по моим ногам потекло.

– Мам?! – выходит перепугано.

Мать удивлённо вскидывает глаза.

На моём лице отражается боль и отчаянье. Головой понимаю – это отошли воды, а сердце… Оно обливается кровавыми слезами. Мой малыш! Ведь мне ещё так рано…

Глава 89

Стэфан

Жалобные тоненькие стоны Кати заставляют крепче сжимать пальцы на руле. Под ладонями скрипит кожаная обивка. Стискиваю челюсти так, что, кажется, еще немного и зубы в крошку. Каждый стон любимой по ощущениям не уступает тому, как если бы в голову с размаху вонзили нож. Проклятье!

Поворачиваю руль, наконец выезжая из «Золотого Ронета». Судорожно прикидываю в уме, что до города ехать еще минимум минут двадцать – не меньше.

– Боже, как больно! – очередной стон Кати, будто по сердцу плетью. – Стэфан?!

Я чувствую, как в груди разливается горячая волна. Она так сильна, что я не могу дышать, не могу думать. Сцепив зубы, поднимаю глаза на зеркало дальнего виденья, пытаясь своим взглядом вселить в жену хоть какую-то уверенность. Только как, черт возьми, это сделать?

Дыхание сбивается. Матерюсь про себя на чем свет стоит. Как помочь?! Когда почти сам себя не контролируешь от паники… Еще крепче сжав челюсти, выворачиваю сердце наизнанку, но не даю понять Кате, насколько мне сейчас сложно:

– Я здесь, – даже умудряюсь послать жене ободряющую улыбку. – Я рядом, лапочка. Все будет хорошо!

Катя смотрит на меня, прикусив губу. Из огромных, как озера, глаз капают крупные прозрачные слезы. Хрупкая. Нежная…Моя сильная девочка!

– Больно… я больше не мооогуу!

По гладким нежным щечкам любимой бегут слезы, оставляя влажные дорожки. И тут меня накрывает…

Увеличиваю скорость. Хоть и стараюсь держать все под контролем, сердце почти из груди выпрыгивает. В этот момент мне кажется, что все, что я видел в своей жизни до этого момента, все какое-то глупое, не имеющее никакого значения. Но сейчас, в этот самый миг, я осознаю, что вся моя жизнь была лишь подготовкой к этому моменту. Я безумно люблю Катю! Люблю так сильно, что, кажется, готов умереть за нее.

– Катя… Мы справимся!

Белокурые локоны рассыпаются блестящей рекой по точеным плечам, когда она, подавив очередной стон, кивает. По-другому быть и не может.

Будто в каком-то страшном сне наконец-то добираемся до роддома. Распахиваю заднюю дверцу и аккуратно помогаю Кате выйти. Придерживаю за талию, шепчу всякую нежную бессвязную чушь, поглаживаю поясницу. Здесь нас уже ждут с креслом-каталкой.

Все происходит настолько быстро, что окончательно теряюсь во всей этой суете.

Жену куда-то увозят, и я остаюсь один на один со своими демонами. Брожу, как неприкаянный по первому этажу. Спустя какое-то время, словно мешок с картошкой рухнув на скамейку, опускаю голову на ладони.

Не знаю сколько уходит на то, чтобы справиться с неровным дыханием и мечущимися мыслями в голове, но, когда поднимаю глаза, вижу женщину в белом халате.

– Ой, куда же вы столько набрали, молодой человек? – кудахчет возле меня появившаяся непонятно откуда санитарка преклонного возраста.

– Так у вас же в списке на сайте написано, – растерянно смотрю на огромную сумку для роддома в ногах, прежде чем вновь встретится со взглядом санитарки. – Тут все по списку, жена с тещей собирали, – развожу руки в стороны. – Мне что дали, то я и привез.

Поохав, женщина, смирившись, тянется к сумке.

Поднимаюсь со своего места и берусь за тканевую ручку.

– Давайте, помогу. Куда отнести?

– Не положено! – не очень-то дружелюбно обрывает женщина. Сопя, она

идет в сторону лифта, еле волоча сумку по полу.

В голове звенит голос Кати: «Там все очень необходимое».

Пожимаю плечами. Поди, разберись с этими женщинами.

– Стэфан Дицони?

Поспешно оборачиваюсь, отвечая на ходу:

– Да?

– Я акушерка вашей жены, – темноволосая женщина медленно поправляет на переносице очки, вглядываясь в мое растерянное лицо. – Вы на партнерские роды?

– Я… нет…

Акушерка удивленно поднимает брови, и я нервно провожу по затылку ладонью, вспоминая болезненные всхлипы Кати. Переспрашиваю на всякий случай:

– Партнерские?