Мой неидеальный мужчина (СИ)

— Боксеры тоже снимай, Воронцов... хочу наслаждаться твоим шикарным телом, — хриплый голос Аси, проникая под кожу, поднимает на ней каждый волосок, затрагивая нервные узелки. Смотрю, как она порочно разводит ноги в стороны, призывно покачивая бёдрами, и едва не теряю контроль над собой. Горящие и жаждущие глаза не дают покоя моему телу, а душу так вовсе прожигают насквозь. Избавиться от последней преграды — значит подписать себе смертный приговор, но желание прикоснуться к ней каждой клеточкой своего тела толкает меня на безумство и я беспрекословно подчиняюсь её воле.

Ася приподнимается на локтях, прожигая взглядом зону паха. Моё тело горит адским огнём, так хочется ощутить её влажный язык на себе, особенно здесь... на члене, где всё пульсирует и пылает мучительным пламенем... Прикрываю на секунду глаза, сжимая рукой раскалённую головку. С губ срывается приглушённый стон. Пульсация эхом проходит по венам, выколачивая сумасшедший ритм в висках. Неспешным поглаживанием пытаюсь успокоить натиск крови в жилках, но безрезультатно, я хочу большего, чем свою ладонь. Забираюсь на кровать и становлюсь на колени между её раскинутых ног, с похотью наблюдая за тем, как её пальчик соблазнительно кружит по плоскому животу вокруг пупка. Твою же мать! Я теряюсь в желаниях, не зная, чего больше хочу: ласкать её разгоряченное тело собственными руками, или же наслаждаться игрой её робких пальцев с «кнопочками», на которые я сам укажу.

— Ниже... — раздаётся мой сдавленный приказ. Судорожный вдох впускает в легкие густой и пьянящий аромат её возбуждённого тела, смешанный с запахом феромонов, миндаля и ванильных сладостей. Слежу за тонкой застывшей кистью любимой девочки. — Прикоснись к себе, Ася... Покажи мне, как ты это делала раньше.

— Что ты задумал? — облизывая губы, обращает внимание на бутылочку в моих руках.

— Закрой глаза и расслабься, — шепчу ей, открывая крышку флакона. Ася покорно откидывается на подушки, предвкушая удовольствие, ёрзает попой. — Сегодня только твой вечер, я хочу, чтобы он тебе запомнился, — наливаю небольшое количество масла на её дрожащий живот и гладко выбритый лобок.

— Дим... — стонет с мольбой в голосе, учащённым дыханием вздымая кверху грудь. — Я сгорю от стыда... я так не привыкла... вернее, никогда этого не делала.

— У тебя появился шанс многому научиться со мной. Маленькая, стыдиться будешь утром, а сейчас выполняй. Опусти пальцы на клитор.

— Боже... — едва слышно шепчет и несмело кладёт руку на живот, касаясь кончиками пальцев налитого на шелковистую кожу масла. — Я не рассчитывала на такое откровенное шоу! Ты бессовестный манипулятор.

— Ммм... кто бы говорил... — с грудным урчанием тонкой струйкой добавляю ещё масла ей на грудь, увлажняя упругие холмики, закрываю флакон и отставляю его в сторону, затем развожу её ноги шире и позволяю действовать самостоятельно, отстраняясь. Смущение волнами приливает к её лицу, вынуждая щёки покрываться румянцем, это не так заметно в сумерках, как чувствуется по её поведению и сбивчивому дыханию.

— Ты слишком соблазнительная в этой позе, такая открытая и вся моя! Только моя! — с упоением разглядываю её тело. — Если бы ты знала, какое наслаждение получает от этого мужчина, не стала бы сдерживать себя. Не зажимайся. Просто сделай то, о чём прошу. Ласкай себя, Ася, я хочу раскрыть для тебя новые грани удовольствия! — мягко, чтобы не вспугнуть, но настойчиво уговариваю её.

Преодолевая смущение, выдыхает и позволяет мышцам расслабиться. Ладонь соприкасается с влажным пятном, медленными круговыми движениями распределяет масло по животу. Боюсь, что долго не выдержу эту пытку и сам закончу начатое.

— Клитор, Ася! — ее рука вздрагивает и начинает спускаться вниз, рисуя масляную дорожку к заветной цели. Нежное скольжение пальцев по лобку разжигает во мне дикий и неконтролируемый голод. Откровенно и бесстыдно поглаживая себя по члену, хочу её до безумия вот такую: покорную, пошлую и в то же время чувственную, свою грешную девочку с томным взглядом, пылающим похотью из полуопущенных ресниц. Как же она жаждет большего. Блять! Я бы дал ей то, чего она хочет, но ради её же блага, не могу позволить обоим сорваться в пропасть. Сдавливая ладонь на раскалённой головке, в порыве унять бешеную пульсацию смешанную с накалом боли, втягиваю воздух, ощущая, как жжет от него мои пазухи. Челюсти давно плотно сжаты. Не могу расслабиться. Не сейчас, Дим. Терпи! Сегодня только горячая прелюдия, и если то, чем мы на данный момент безумно поглощены, считается грехом — гореть нам обоим в аду за такой блаженный миг удовольствия.