Мой неизвестный Чапаев

В имении содержалась охрана из уральских казаков. Обо всем этом рассказывал нам Василий Иванович, хорошо знавший это имение в дореволюционные годы.

В дни Октябрьской революции помещики Мальцевы бежали, захватив с собой все, что можно было увезти. В имении остались одни наемные рабочие.

С началом гражданской войны оно переходило из рук в руки: займут его красные части, передвинутся в другом направлении, а через день туда нагрянут белые: видно, зорко следили Мальцевы за своей вотчиной, щедро пополняли казну белоказачьей армии. Приходилось вновь направлять в Бенардак красные части, выбивать противника, чтобы сохранить имение для народа.

Пристально интересовался им и Чапаев. Раз на досуге он охотно рассказал нам, что в молодости два сезона плотничал с отцом на мальцевских угодьях. Много всякой диковинки насмотрелся: лебедей в пруду, «индюков величиной с теленка», тридцатипудовых боровов, красавцев-павлинов, знатных рысаков, а также и причуд господ Мальцевых: разных скоморохов, травлю борзыми волкодавами мужиков, переодетых в овчину. А зимой — кулачных побоищ. Однако не таких, как в деревнях, а по-своему. Разделят, бывало, Мальцевы на две части мужиков хутора, дворню, охочих и неохочих — никому не позволяли отказываться. Подвезут ещё с Камелика (речка Камелик в 15 километрах от Бенардака) до сотни башкир и их разделят на две части. Потом выкатят бочки с водкой для подзадоривания и начинают бой. Водка давалась тем, кто одолеет и больше уложит, а кое-кому из здоровых мужиков и до боя давали по стакану водки, чтобы злее бились.

Бились беспощадно, а Мальцевы со всей своей челядью гогочут, визжат, кричат, подуськивают: «Поддай! Наддай! Бей! Вали!»

И валили, сворачивали носы, скулы, ломали ребра, оставались без глаз. Бились, как те... — Чапаев запнулся, вспоминая слово, — как гладиаторы.

А ещё другой забавой тешились господа. Это уже в крещение было, после водосвятия. Подпоят для задора хуторских мужиков, а потом бросят их в пруд или прорубь. В реку опустят бочку с водкой, а чтобы та тонула, камнями её обвяжут. Ныряй, кто хочет!

Бросались в прорубь, ныряли, становились дублеными от мороза, а потом отлеживались неделями. В жару и без памяти.

— Сволочи, в общем, — подытожил Чапаев. — Бесились с жиру. Народ калечили.

Население ближайших сел и хуторов понемногу растаскивало хозяйство имения. Не обходилось и без того, что приедет какой-нибудь начальник из уездного центра с инспекцией и увозит с собой пару-тройку рысаков и что-нибудь ещё. Следом за ним — новый «учетчик» и уезжает с тем же результатом.

Чапаев учредил в Бенардаке комендатуру из рабочих имения. Лелеял надежду создать там коммуну. Об этом он не раз говорил командирам частей. Но разве от этого убережешь хозяйство имения!

Приехал в Бенардак, к примеру, начальник хозяйственной части нашего полка Василий Перов, взял несколько лошадей и повозок для полка. Может быть, и обошлась бы незамеченной эта «конфискация» — мало ли лошадей и прочего добра было в имении, но где-то встретил Чапаев начхоза Перова в коляске под парой рысаков.

— Откуда рысаки? — спросил он его.

Перов ответил.

— Больно быстр! Небось, в эскадроне нет таких, а ты для обоза прихватил. Молодец, что и говорить!

Больше разговаривать с Перовым Чапаев не стал. Видно, гнев одолевал его. К вечеру вызвал Данильченко. Злой, громы-молнии мечет.

— Я в Бенардаке комендатуру организовал от всяких... — он не нашел что сказать от возмущения, — а ты туда же руку запускаешь!

Данильченко попытался что-то возразить.

«— Знаю, не сам ты, — перебил Чапаев, — начхоз твой на мальцевских рысаках этаким фертом раскатывает. Чего потакаешь! Кровные жеребцы и матки — не для боя и обоза. Они государству нужны.

Взятых рысаков приказал вернуть и добавил:

—Судить трибуналом будем твоего начхоза, чтобы неповадно для других было.

И большого труда стоило Стефану Данильченко уговорить Василия Ивановича не прибегать к такой суровой мере. Он немного остыл и согласился.

—Ладно, но попадется ещё раз — пущай пеняет на себя. Неровен час, без трибунала проучу, не погляжу, что балтийский матрос. Будет знать Чапаева.

Передвинулся полк ближе к частям дивизии, а в Бенардак нагрянули белоказачьи сотни и захватили его.

Не мог примириться Чапаев с тем, что хутор и имение у противника. Но кого направить в хутор, удаленный от расположения дивизии на 15 верст? Балашовский и Пензенский полки разбросаны поротно, побатальонно, а другие части не закончили формирования, им не до боев. Но надо выбить белоказаков, пока не поздно. Разведка доносила: угоняют казаки лошадей, скот, увозят самое ценное имущество.

Запросил Чапаев штаб армии, но ответа не получил: не придали, видимо, значения Бенардаку. Шли упорные бои под Самарой. И тогда Чапаев решил действовать самостоятельно. В полдень вызвал Данильченко к телефону:

— Твой полк ближе всего к Бенардаку, к утру захватить надо и казаков проучить. Кому поручишь дело?