Мой нелюбимый студент (СИ)

Толстые щеки перерабатывающего комбината покраснели и они вместе с Златовлаской сместились в середину зала.

В груди пульсировал огромный болезненный ком чувств и ощущений. Злость, раздражение, ненависть к Печенкину, который всегда не вовремя появляется на моем пути.

Я не сразу заметил, как моего плеча коснулась чья-то женская рука, но когда я понял, что это Дашка, брезгливо дернулся в противоположную сторону.

Не обращая внимания на вопли длинноногой брюнетки, я переместился в другой конец зала и продолжил смотреть на интересующую меня пару.

Какого было мое удивление, когда я заметил, как Варя кинула взгляд на прежнее место моего пребывания и растеряно забегала глазами, будто потеряла.

Неужели среди этой толпы она ищет меня? От этой мысли губы скривились в довольной улыбке, а я понял, пора!

Варя.

Когда громкие басы сменились медленной композицией, танцпол заметно опустел и с середины зала можно было пересчитать на пальцах тех, кто остался. Подозреваю, что на время медленного танца, многие вышли покурить, подышать свежим воздухом, заглянуть в уборную.

Я, по непонятным мне причинам, топталась сейчас па кругу со своим студентом Печенкиным, которого пригласила сама, то ли из-за жалости, то ли от того, что почувствовала его неловкость, когда Ларин бесцеремонно демонстрировал своё превосходство над одногруппником, но сейчас я уже успела пожалеть о своём решении. Мои новые светлые лодочки были затоптаны тучными ногами парня и оставалось только надеяться на то, что они сохранят свой подобающий вид.

Во врем этого неуклюжего танца мои мысли занимали не только мои туфли, когда я бросила взор в ту сторону, где мы только что стояли втроём, наши с Лариным взгляды встретились и я заметила, как переменилось его лицо. Серое с целым калейдоскопом немилых эмоций, где досада сменялась раздражением, злость — беспокойством и даже яркие лучи цветомузыки, теряли свои краски, попадая на его крепкую фигуру.

Заметила не сразу, что рядом с парнем, положив руку на его плечо, стоит красивая брюнетка. Всматриваясь сквозь темноту и мелькающие огни, я поняла, что это Даша Звонарева и тут же сознание ослепила вспышка стыда. Я узнала чувство, которое больно укололо сердце и испугалась.

Было странно и ужасно неприятно понимать, что я приревновала своего студента к его, по всей видимости, девушке. О том, что это было именно это чувство, я честно призналась себе и сейчас, среди танцующих, мне казалось, что мне не скрыть это волнение и, отвернувшись в сторону, я вела внутреннюю борьбу с этим новым во мне открытием.

Через какое-то мгновение, я вернула свой взгляд в прежнее место и меня тут же охватила паника, место возле стола со сладостями пустовало и больше никто не подпирал там стену и никто не прожигал меня взглядом. Глаза сами забегали в поисках нужного объекта, но так и не обнаружили.

Медленная композиция закончилась в самый подходящий момент, в актовом зале вновь загремели басы, а танцпол заполнили толпы студентов. Я отскочила от Печёнкина, поразив своей резкостью, и стремительно направилась к выходу, расталкивая плотные кучки с несвойственной мне наглостью. Мне вдруг стало настолько тесно в этом зале, что я почувствовала критическую нехватку воздуха и моей целью было — как можно быстрее добраться до выхода, чтобы сделать глоток кислорода.

Когда я оказалось по другую сторону шумного веселья, эмоциональная буря внутри меня поутихла, но по-прежнему хотелось найти Ларина.

Через считаные секунды я уже поднималась вверх по лестнице и растворялась в темноте.

Свет в университете в этот вечер горел только на первом этаже, где и проходило всё мероприятие, а я оказалась на втором. Для чего я здесь, я даже себе не могла объяснить, что-то манило и затягивало все глубже, а я шла все дальше, будто по зову судьбы.

Все кабинеты были закрыты, кроме одного, в котором распахнутая дверь оказывала на меня магическое действие посильнее магнита.

Я перешагнула порог аудитории, свет не включила, в ней было какое-то спокойствие, умиротворение и наконец-то тишина, если не учитывать доносящуюся, разрывающую колонки музыку.

Через большое окно в кабинет вливался свет уличных огней и большой луч падал на преподавательский стол, освещая на нем какой-то предмет.

Я не осталась равнодушна и любопытство надоедливым зверьком заскреблось где-то внутри. Подойдя ближе я заметила розу, выполненную из бумаги, замечу, почти идеально, по крайне мере для меня, потому что я не владела искусством оригами.

На одном из лепестков было что-то написано, несмотря на тусклое освещение мне удалось прочитать послание. Это была цитата:

«Он понял, что она не только близка ему, но что он теперь не знает, где кончается она и начинается он.»

Я узнала не только автора произведения, из которого была вырвана эта цитата, но и автора этой бумажной фигуры.

Сердце сжалось, а дыхание сбилось, когда на стол по обе стороны от меня легли крепкие мужские руки и я оказалась ловушке. Затылком я почувствовала того, кто прижимался ко мне со спины, а когда я почувствовала над ухом тёплый шёпот, то отпали даже крошечные сомнения.