Мой ненастоящий муж

— Детка, ты снова меня потрясла, — с наигранным восторгом заявил он. – Чудесный ужин! Предлагаю выпить за мою искусницу-жену!

— За Машеньку, — подхватила мать и, отпив из бокала, добавила: — И за ее чудесного мужа.

Сгорая от стыда, Маша лишь слегка пригубила шампанское. Поморщилась от брызнувших в нос пузырьков и поставила бокал на край стола. Сколько же будет продолжаться эта пытка? Она украдкой посмотрела на Виктора.

На его лице сияла довольная улыбка.

— Милая, первый бокал до дна, — он обжег ее проникновенным взглядом и улыбнулся еще шире.

— Не стоит ей налегать на спиртное, — нахмурившись, пробурчал отец.

Виктор внимательно посмотрел на тестя.

— Олег Николаевич, ваша дочь уже взрослая девочка, — он нежно погладил Машину ладонь. – И поверьте, я все держу под контролем. Как-никак я ее муж.

Он снова перекинул взгляд на Машу и, кивнув в сторону бокала, как ни в чем не бывало, расплылся в улыбке.

— До дна, моя рыбка.

Маша отняла дрожащую ладонь от его руки. До дна? Неплохая идея. Она взяла шампанское и, морщась, выпила все до последней капли. Уф-ф.

— Умница, девочка, — Виктор сиял как начищенный самовар. – Знаете, когда я впервые увидел мою крошку, то и представить не мог, что заинтересую ее. До сих пор не понимаю, за что мне такое счастье.

— Да вы не скромничайте, — лукаво подмигнула мать, — Если Машенька вышла за вас замуж, значит, вы действительно особенный. А как вы вообще познакомились?

Маша растерянно посмотрела на Виктора. Похоже, его ничуть не смутил этот вопрос. Он загадочно ухмыльнулся и покачал головой.

— Это было как в сказке. Я сидел в клубе за барной стойкой, пил виски со льдом, размышлял о делах и ни на что не обращал внимания. Я всегда хожу в такие заведения, чтобы подумать. И вдруг на стойку запрыгивает девчонка и начинает танцевать. Господи, я чуть рассудка не лишился! Вы бы видели, как грациозно она двигалась, сколько пластики было в ее теле, — он мечтательно улыбнулся. – Между прочим, танцевать на барной стойке – это вам не хороводы водить. Тут особый талант нужен.

— Прекрати, — прошептала Маша, с ужасом глядя на расширившиеся как два блюдца глаза отца.

— А потом она запела в караоке, — продолжал восторженно плести Виктор. — Вот тут меня окончательно проняло. Такой голос! Знаете, положа руку на сердце, скажу: свою песню про рюмку водки Лепс исполняет гораздо хуже, чем моя ягодка. Машунь, спой нам, — он схватил ее руку и приложился к губами к дрожащей ладони.

По спине пробежал холодок. Едва ли веря в происходящее, Маша перевела испуганный взгляд на мать. О-о-о, боже! Та улыбалась, хотя ее улыбка скорее напоминала гримасу гиены. Господи, да как он мог так опозорить ее перед родителями?! Резко выдернув руку из ладони Виктора, Маша взглянула ему в глаза, впервые не пытаясь скрыть своего гнева.

— Ты… ты!

— Не злись, малыш, ну не хочешь петь – ладно, — и не дав ей закончить обличительную речь, он накрыл ее рот поцелуем.

Тело пронзила болезненная дрожь. Маша испуганно ткнулась кулачками в широкую грудь и попыталась оттолкнуть парня. Бесполезно. Стальные объятья, в которые заключил ее Виктор, не позволяли и шелохнуться. Господи, что он творит? Она с ужасом поняла, что ей и самой это нравится. Невероятные по силе ощущения отнимали последние капли здравого смысла, и Маша, наконец, сдалась. Она с робким наслаждением разомкнула сжатые губы. Тут же почувствовала, как в полость рта проник язык Виктора, заполняя ее сладковатым привкусом шампанского. Перед глазами все поплыло. Маша зажмурилась.

Господи, он ее целует… целует!

— Ну, так лучше? – прошептал Виктор, едва оторвавшись от ее губ.

— Ты негодяй, – шепнула ему в ответ.

Голова все еще кружилась. Маше стоило больших усилий собраться с мыслями. Она со страхом взглянула в глаза напротив. Поразительно! Похоже, Виктору доставляло неподдельное удовольствие это представление. На его лице сияла задорная улыбка. Маша гневно поджала губы.

— Что ж, концерт отменяется – сегодня моя супруга не расположена петь. Может быть в другой раз, — извиняющим тоном произнес он и обвел родителей изумленным взглядом. – Что же вы сидите? Кушайте, ведь остынет.

Потрясенные мать с отцом молча принялись за еду. Да, этот ужин они запомнят надолго. Маша стыдливо отвела от них взгляд. Что они сейчас о ней думают? Танцевала на барной стойке — какой кошмар!

— Вы, кстати, надолго к нам? – Виктор стянул губами со шпажки маслину и вопросительно взглянул на тестя.

Тот покачал головой.

— До завтра, — робко улыбнулась мать. – Маша сказала, у вас ремонт намечается. Не хотим вас стеснять.

— М-м, что вы, — прожевав, возразил Виктор. – Ремонт подождет! Разве можно сравнить приезд родителей с ремонтом? Кстати, вы не против, если я буду называть вас мама и папа?

Он ослепительно улыбнулся.

Отец закашлялся, и Маша испуганно подскочила с места.

— Па, все в порядке?

Тот лишь махнул рукой.

— Все хорошо, дочка, — просипел он и сделал глоток шампанского. – Может, найдется чего покрепче, зятек?

Виктор понимающе хмыкнул.

— Разумеется. Папа, — поднявшись из-за стола, он направился в гостиную.