Мои неотразимые гадюки. Книга 3 (СИ)

Для начала обошли здоровенный прямоугольный двухэтажный дом по периметру. Оглядели, так сказать, хозяйским глазом недвижимое имущество. Дону имущество понравилось: отлично сохранилось. Это не бетон — авторитетно заявил он, поколупав пальцем идеально гладкую стену. Оттого и не выкрошился со временем. Окна большие застеклённые чем-то вроде бронированного голубоватого стекла — небронированное, поди, столько не проживёт. Попытка разглядеть внутренности первого этажа ни к чему не привела: изнутри окна чем-то занавешены.

— Твою мать! — завопил манипулятор, отскочив от внезапно раздвинувшейся завесы.

Изнутри на него пялилась зверская рожа какого-то мужика…

— Гоб!.. Сука! — прошипел Дон, возвращаясь к окну под удивлёнными взглядами изнутри и снаружи дома.

— Ты чего? — поинтересовался Фуф, внимательно пронаблюдав всю клоунаду стабилизатора. — Вуг с Гобом уже внутри. Значит, дверь была открыта. А ты чего подумал?

— Отцепись, — процедил Дон, изобразив твёрдый шаг в сторону угла фасада.

— Ты что, решил, будто внутри приведение? — докапывался шагающий за спиной Фуф.

Говнюк не удовлетворился кратким удовольствием от созерцания трусливого гада и требовал продолжения представления.

— Отстань от него, — посоветовал другу Гнер, замыкая колонну зевак, что отпочковалась от группы первооткрывателей дверей в дом. — Не мешай человеку размышлять о всякой ерунде.

Дон проигнорировал дружеские подначки, развернулся на сто восемьдесят и направился к порогу, который должен был переступить первым. Кто, в конце концов, был зачинщиком и вдохновителем проекта переселения? Кому они тут все обязаны всем? Не будь его, так и прозябали бы в своих зябях. А кое-кто бы уже сдох, окончательно отбракованный и утилизованный.

— Дон! — окликнули его, когда стабилизатор приготовился-таки переступить вожделенный порог.

Он оглянулся.

— Спасибо, брат, — вполне серьёзно заявил Гнер, обведя взглядом дом.

Мол, за наше счастливое будущее.

— Рано радуетесь, — мстительно испоганил им счастье гад, слывущий мудрым. — Это всего лишь казарма. А война вся впереди.

— Не думаю, что щупы…, — начал Гнер.

— А кто сказал, будто речь о щупах? — иезуитским тоном, как он его себе представлял, провозгласил Дон.

И поспешил в дом, дабы новые вопросы обалдевших армов не похерили драматизм талантливо высосанного из пальца момента. Что ни говори, армы умные ребята. Но иногда такие наивные, что рука не поднимается их разводить. А куда деваться, если надо? Манипулятор он им тут или хвост собачий. Кстати, о собаках.

Граги не посмели сунуться к дому, сгрудившись у термальной лужи, в которой блаженствовали девки. Зверюгам было не по себе, о чём заботливо известил «системник». Ворвавшись в дом, Дон не ушёл далеко от порога — совесть закусала. Зверюг было жалко. Что же выходит? Как испытываться наравне со всеми в испытаниях да трудиться в трудах, так извольте рвать жилы. А как дорвались до бесплатного, так о верных боевых товарищах все напрочь забыли. Позабыли-позабросили — критиканствовал Дон, завернув лыжи.

Он выбрался на широкий заросший травой двор и намылился, было, облагодетельствовать четвероногих. Но «системник», уловив сигналы о дестабилизации системы, уже дал щупам добротного пинка. Три голые девицы одновременно уставились на растерянных грагов и послали их… «Барбос» навёл глаза манипулятора на место засыла: соседняя лужа в сотне метров от этой. Даже не лужа, а натуральный пруд горячей воды. Первым в неё с диким визгом врезался Ромео. За ним Блюмкин и Рамаз. Взрослые мужики остановились на бережку, словно выжидая: сварится молодняк, или нет? А затем, дескать, и мы чресла омоем.

— А я уже облизнулся на эту лужу, — досадливо процедил Фуф, у которого просто талант отираться рядом с манипулятором и действовать на нервы.

— Я тоже, — прошипел Дон.

— И зачем ты отправил туда грагов? — не понял Фуф.

— Это щупы, — холодно прокомментировал Гнер и сплюнул.

Не сговариваясь, они развернулись и потопали в дом окончательно. Надо же, наконец-то, пощупать мечту за бока.

Холл сразу за дверью был обычной прихожей санаторно-курортного типа. Диваны, что-то вроде чаши небольшого фонтана и пара столиков странноватой многоугольной формы. Всё запаковано в матовую тонкую ткань или плёнку, причём, натурально консервировано-вауумным способом. Один из диванов хозяйственный Тарьяс уже избавил от упаковки. И теперь придирчиво ощупывал матерьяльчик. Стоящий рядом распакованный столик, видать, уже прошёл тестирование. Руф перегнулся через бордюр фонтана и колупал коническое дуло, из которого должна поступать струя. Фотанчик так себе, нефонтан. Хоть бы каким-то узорчиком украсили или амурчиками с виноградом. Обычная овальная чаша с прямоугольно обрезанным бордюром — у дизайнера было воображение готовальни.

На стенах тоже никаких фигуристых обоев: всё кругом белым-бело, как в операционной. Немудрено, что местные мыслители понаваяли таких дебильных монстров. Даже картинок не навешали, чтобы хоть чуток оживить обстановку. Или картинки поснимали и упёрли на память при эвакуации? Кто их поймёт — тех пещерных древних, что тут маялись дурью.