Мои неотразимые гадюки. Книга 3 (СИ)

Гордилена, Драяна, Властирия — подумала Крислин — у них не порядка в мозгах нету, а сами мозги давно иссохли да рассыпались в беспорядке. Придумали себе своё могущество и вцепились в эту придумку, как последние дуры. Болтам да стрелам «ведьмина» сила щупов не помеха. Не слишком-то и боятся ведьм, иначе бы не прятались нынче по углам жалкие остатки их родов. Может, раньше их и терпели, но прародительницы, видать, тоже удержу не знали. А люди над собой такой пагубной власти не потерпят. И теперь, едва заподозрят женщину в «ведьмовском даре», без разговоров будут гнать и травить до последнего, не дожидаясь, чего та выкинет. Как старшую дочь Драгомии, что возомнила себя носительницей великой, необоримой силы. Оттого и сдохла, затравленная, унеся с собой кучу жизней ни в чём не повинных людей. Да ещё младшей сестре мозги на сторону свихнула — Драяна в самом деле сумасшедшая.

— Матерей не убивают, — как-то зловеще согласилась Власта. — Но и умирать за их дурость нам тоже никто в обязанность не вменял. На это дочернее почтение не распространяется.

Она глянула на бабушку с вызовом: пуганая, битая девчонка боролась за жизнь. И никакие резоны в пику этому её желанию не принимала. Даже под угрозой остаться один на один с жизнью.

— Дочь не может оплачивать жизнь, данную матерью, этой самой жизнью, — мрачно процедила Крислин.

И отправила Власте посыл, мол, в этом я с тобой. И до самого конца.

— Дочь в долгу перед своей дочерью, — примкнула к ним Баира, ни на кого не глядя.

Горди медленно подняла голову с её колен и попыталась заглянуть степнячке в глаза.

— Не проси, — холодно потребовала та, продолжая буровить взглядом пустоту. — Мою бабку айтаны живьём варили. В большом котле. Все смотрели и радовались. А она их лечила. Жалела эту падаль. Её дочь взяла себе сестра. Мою маму взяла. И ушла сюда с юга через всё море. Чуть не умерла в море. Но добралась. Двух дочерей родила. Её разорвали конями. А она их тоже лечила. И дочери лечили. Их обеих посадили на кол. Они долго умирали. Мама взяла меня, Атани и сбежала. Далеко не ушли — рядом кружили. Со всеми надо было рассчитаться. Шехай бы долго умирал, — едва ли не с нежностью прошипела Баира. — Но мама передумала мстить. Увела нас, чтоб жили. Шехай догнал. Мама велела мне унести Атани. Я поклялась. Мама осталась убивать погоню, а я ушла. Долго шла. Многих убила. Дошла сюда. Донесла Атани живой. Для чего? — вонзила она в глаза Горди два пылающих горем клинка. — Чтобы умереть здесь? Зачем было так далеко идти?

Все — даже зловредная циничная Власта — потрясённо смотрели на неё. За три года подруга впервые рассказала о себе хоть что-то. Да, собственно, всё — никаких пространных объяснений тут не требовалось. И сочувствия она не ждала — чему оно поможет? Баира медленно повернула голову к бабушке и пообещала:

— Я не стану убивать твою дочь. И старую дурную Гордасию тоже. Я люблю тебя. Люблю Горди. Люблю твою маленькую внучку. Драгна добрая девочка. Я умру за неё. Умру за Атани. Знаю: Крислин её защитит. Мне не страшно будет уходить, — она чуток подумала и продолжила совершенно спокойно: — За тебя, бабушка, я умирать не стану. Кто тогда станет растить твою Драгну? Ты стара и можешь не успеть её вырастить.

— Я знаю, что ты поступишь правильно, — кивнула Драгомия, протянула руку и погладила Баиру по щеке: — И безмерно рада, что вы с Крислин пришли к нам. Она хочет возродить род Крис, и я молюсь за неё всем сердцем. А ты? — вдруг посуровела она. — Хочешь ли ты возродить свой род?

— Я не знаю его имени, — всё также спокойно, почти равнодушно призналась Баира. — Оно потерялось во времени. Значит, мой род мёртв.

— Тогда я прошу тебя войти в мой род, — засветилось улыбкой лицо бабушки.

— Род Драгов? — айтанка задумалась, потом нахмурилась и попыталась осторожно объяснить свой отказ: — Мой отец был айтан. Он не смог защитить свою жену. Умер раньше. Он не виноват. Значит, я не должна от него отказываться.

— Ни за что! — даже чуть привстала в кресле Драгомия, горячо одобряя такой выбор.

— Я хочу войти в твой род, — продолжила Баира. — И я не могу войти в твой род. Вы все носите имя Драгов. В каждом имени. Я не стану отказываться от своего имени.

— И не надо, — лукаво усмехнулась бабушка. — Знаешь, это древняя, но весьма глупая традиция. Думаю, Драгна, когда вырастет, не станет называть дочь именем своих прабабок.

— Я не смогу войти в твой род, — упрямо повторила Баира. — Твоя дочь несёт в наш дом опасность. Её убьют. Ты знаешь: Драяна не остановится. Я тоже это знаю. Я не стану её защищать. Значит, я убью твою дочь. Я не могу иначе. Мне надо защищать Атани и Драгну.