Мой неожиданный сиамский брат (СИ)

  - Рад познакомиться. Оберлейтенант Хубе, - крепко пожимая руку, ответил незнакомец по-русски с небольшим, едва заметным акцентом.

  - Ваш отряд будет действовать в одном районе с отрядом товарища Хубе. Поэтому начиная с завтрашнего дня отрабатываете взаимодействие в течение трех суток и приступаете к выполнению боевых задач, - уточнил майор.

  XIX. Как мы ходили на парад

  С утра Брежнев находился в веселом, приподнятом настроении, шутил и смеялся. Собираясь на парад в честь дня Советской Армии, он оделся в специально подготовленную парадную форму, на кителе которой блестели все полученные им фронтовые награды. Причем вечером должно было состояться открытие съезда, и Ильич планировал быть на нем именно в этой форме.

  Звонко печатая шаг, стройными квадратами проходили войска московского гарнизона. Грохотала, лязгая железом, военная техника. Гул далеко разносился в окрестностях Кремля. Парад на Красной площади, в 'ознаменование сорокалетия начала Великой Отечественной войны и побед Советской Армии'. И конечно в этот праздничный день, на трибуне мавзолея находились руководители страны. В центре, перед микрофонами, в неожиданной для наблюдателей шинели с маршальскими погонами и каракулевой папахе, стоял вальяжный, веселый Брежнев.

  'Непобедимая и легендарная в боях познавшая радость побед...' - над Красной площадью грозно и торжественно, как напоминание всем, звучала мелодия строевой песни. Все радовало глаз: и искрящиеся золотом ордена и медали, и белоснежные перчатки, и алый кумач знамен. Калейдоскоп погон, кокард, черных надраенных сапог. Как единый механизм, несокрушимая сила. И лица - румяные сосредоточенные, серьезные: 'знай наших, мы самые лучшие, мы самые, самые...'. Лица победителей, которым есть, что защищать - великую страну Советский Союз.

  Ильич вглядывался в лица проходящих мимо солдат и офицеров. Сердце невольно начинало биться в такт печатающих шаг военных. Из глаза, блестя, змейкой, скользнула слеза. Брежнев хрюкнул носом. 'Проглотил' ком в горле, дрогнула рука отдающая честь. Это была армия его страны, его армия. Сейчас он был как мальчишка счастлив, и не стеснялся слез. Он чувствовал себя единым целым с этой Великой Армией, плоть от плоти народной. Это было мгновение абсолютного единения народа, армии и человека - Леонида Брежнева. Это чувство родства, и близости навсегда теперь останется в душе и сердце Генсека, до самого последнего мгновения жизни. И ради этих парней в шинелях, ради своего народа Брежнев готов был пойти на все. Этот народ должен жить и должен жить счастливо и мирно.

  Справа от генсека стоял Андропов, рядом с которым расположились несколько человек из нового состава ЦК. В основном военные и из госбезопасности, в том числе Алиев. Устинов стоял с этой же стороны, но почти на самом краю . А слева от Брежнева стояла остальная часть партийной и государственной верхушки. Мелькали среди привычных лиц и новые. Премьер Байбаков и новые секретари ЦК Лигачев, Машеров, молодой министр иностранных дел Романов. Все товарищи были одеты в одинакового покроя пальто и бобровые шапки. Викторин, глядя на эту форму одежды, сразу вспомнил произведение Войновича 'Шапка'. 'Да, правда, подражание и местничество на лицо, как у бояр в Думе. Ведь те бороды рвали за свое место, главное быть ближе к Царскому престолу. Ну а эти, 'бояре' пусть бород и не имеют, и не рвут, но за место под солнцем схватка идет беспощадная. Не хуже, чем в Боярской Думе'.

  Едва прошли коробки парадных расчетов и на площадь выехали первые танки, Ильич наклонился в Андропову.

  - Ну что, Юра? Точно Суслов и Громыко начнут на съезде? А Устинов что?

  - Пока точных данных нет. Открыто выступить против линии Партии они побаиваются. Но отдельные выступления и попытки забаллотировать решения будут. Но это не важно. Главное не как голосуют, а как мы сосчитаем, - усмехнулся председатель КГБ. - Очень уж некоторым не нравятся наши нововведения. Особенно в некоторых национальных партиях... диссиденты партийные. Даже у меня в аппарате, особенно в республиках, чувствуется... брожение.

  - У тебя? - взволновался Брежнев. - Это совсем нехорошо... Может, тебе помощь какая нужна?

  - Решаем сами, Леонид Ильич, спасибо. Полагаю, что ротация кадров вместе с переаттестацией помогут справиться с этой бедой.

  - Уверен, да? - с сомнением в голосе протянул генсек. - Смотри, Юра. Ты у нас главный защитник от внутренних врагов. Главная линия обороны... и если ты не справишься, ждет нас то же будущее.

  - Справимся, обязательно справимся, - решительно ответил председатель КГБ.