Читаем Мой неповторимый геном полностью

Исходя из результатов личностного тестирования, можно вынести суждение о семейной жизни испытуемого. Развод в семействе супругов-невротиков гораздо вероятнее, чем в семье спокойных, уравновешенных людей. Если муж уживчив, брак скорее всего будет долгим. Интересно, что наличие этого же качества у жены на продолжительность брака не влияет. Может быть, отчасти этот результат связан с тем, что исследования охватывали в основном семейные пары, прожившие вместе много лет и относящиеся к поколениям, где доминирующее положение занимал муж?

То, насколько человек ответственно подходит к делу, соотносится с его успехами в учебе, — и здесь неважно, какого он пола. Сразу приходит мысль, что самое важное тут — умственные способности, однако, как утверждает психолог Морин Конард из Коннектикутского университета, одних способностей мало. Он провел сравнительный анализ личностных профилей и оценок в зачетке у студентов американских университетов и обнаружил, что будущие успехи в учебе в большей степени определяются не спообностями, а умением ответственно относиться к своим обязанностям[76].

Уровень конформности служит индикатором того, как вы устроитесь в жизни, получив диплом. В 1991 году американские психологи Марри Баррик и Майкл Маунт провели личностное тестирование 25 тысяч людей самых разных профессий и положения в обществе и выявили четкую связь между таким фактором, как конформность, и успехами в карьере. Независимо от того, что служит показателем этих успехов, лучше быть конформным, чем конфликтным[77].

Исследования, о которых мы говорили, проводились в основном в США, но совершенно очевидно — пятифакторная модель применима для всех стран. Ее личностные опросники переведены на многие языки мира. Интересно, что у разных народов проявляются одинаковые гендерные различия. Всюду мужчины в среднем по популяции демонстрируют больший уровень экстраверсии и конформности, чем женщины, а последние в среднем более невротичны и неуживчивы. Эта их особенность достигает иногда таких высот, что мужчины отстают от них на порядок.

* * *

«Отвечайте быстро, не раздумывая». Так гласила инструкция, которая предваряла опросник NEO-PI-R, размещенный в Интернете. Я пробежала глазами по списку, стараясьне застревать на сомнительных утверждениях и подогревая себя мыслью, что результаты тестирования попадут не к кому-нибудь, а к Хенрику Хансену, эксперту как раз по интерпретации такого рода личностных характеристик.

Директор датского издательства Psychological Publishers, он не только перевел труды целого поколения психологов по тестированию личности, но и защитил диссертацию на эту тему. До нашей встречи я лишь говорила с ним по телефону, но когда я увидела его, все мои представления о том, как должен выглядеть профессиональный психолог-практик, подтвердились: никаких взлохмаченных волос или веревочек и ленточек в восточном стиле. Строгий темносиний костюм, короткая стрижка, очки с узкими стеклами в металлической оправе.

— Вы — Лона? — спросил он и пригласил пройти в свой залитый светом кабинет. Секретарша поставила на стол две чашки кофе и вазочку с шоколадками. Я тут же схватила батончик сникерса, а Хансен не притронулся ни к тому, ни к другому. Положив руки на стол, он прочел мне целую лекцию о пятифакторной модели и своей приверженности «научному подходу».

— Теперь, когда у нас есть 5 поддающихся количественной оценке факторов, мы наконец можем построить модель структуры личности, гораздо более фундаментальную, чем все, с чем до сих пор имела дело психология. Можно анализировать связи между личностными признаками, с одной стороны, и биохимическими процессами, протекающими в головном мозге, и генетикой — с другой. Биология — не совсем то, чем я занимаюсь, но за ней будущее, — признался Хансен.

Прежде чем переходить к моему тесту, ему захотелось подчеркнуть одну мысль.

— Пять факторов, или измерений, на которых базируется модель, сами по себе не столь интересны, поскольку только малая часть человеческой популяции относится к невротикам или экстравертам в чистом виде. Лишь с привлечением всех компонентов каждого из факторов можно получить более или менее полное представление о личности.

Я не поняла, хорошо это или плохо в моем случае, и на всякий случай улыбнулась.

— Несмотря на то что личностные признаки статистически весьма стабильны, у отдельных индивидов это бывает далеко не так. Как показывает опыт, когда человек проходит тестирование снова и снова, однажды может случиться резкий выброс. В жизни каждого бывает несколько случаев, когда он выпадает из нормального распределения. Конечно, отчетливо выраженный интроверт не станет вдруг экстравертом, но что-то в нем время от времени меняется.

— Это случается в момент каких-то потрясений? — спросила я, подразумевая смерть близких или тяжелую болезнь. — Или потому, что человек сам решил что-то изменить в себе?

Перейти на страницу:

Все книги серии Universum

Растут ли волосы у покойника?
Растут ли волосы у покойника?

В науке часто возникают мифы, которые порой отличаются поразительной живучестью. Они передаются из поколения в поколение, появляясь на страницах книг, на интернетовских сайтах, звучат в научных докладах и в разговорах обычных людей.Именно таким мифам и посвятил свою книгу известный немецкий популяризатор науки Э. П. Фишер. Он рассказывает, почему весь мир полагает, что пенициллин открыл Александр Флеминг, а родители троечников утешают себя тем, что великий Эйнштейн в школе тоже не был отличником. Фишер говорит и о мифах, возникших в последние годы, например, о запрограммированности нашей жизни в генах или о том, что мы должны в день выпивать два литра воды. Вероятно, многие с Фишером где-то и не согласятся, но его книга наверняка заставит читателя улыбнуться, а потом задуматься о довольно серьезных вещах.2-е издание.

Эрнст Петер Фишер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Коннектом. Как мозг делает нас тем, что мы есть
Коннектом. Как мозг делает нас тем, что мы есть

Что такое человек? Какую роль в формировании личности играют гены, а какую – процессы, происходящие в нашем мозге? Сегодня ученые считают, что личность и интеллект определяются коннектомом, совокупностью связей между нейронами. Описание коннектома человека – невероятно сложная задача, ее решение станет не менее важным этапом в развитии науки, чем расшифровка генома, недаром в 2009 году Национальный институт здоровья США запустил специальный проект – «Коннектом человека», в котором сегодня участвуют уже ученые многих стран.В своей книге Себастьян Сеунг, известный американский ученый, профессор компьютерной нейробиологии Массачусетского технологического института, рассказывает о самых последних результатах, полученных на пути изучения коннектома человека, и о том, зачем нам это все нужно.

Себастьян Сеунг

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

Искусство статистики. Как находить ответы в данных
Искусство статистики. Как находить ответы в данных

Статистика играла ключевую роль в научном познании мира на протяжении веков, а в эпоху больших данных базовое понимание этой дисциплины и статистическая грамотность становятся критически важными. Дэвид Шпигельхалтер приглашает вас в не обремененное техническими деталями увлекательное знакомство с теорией и практикой статистики.Эта книга предназначена как для студентов, которые хотят ознакомиться со статистикой, не углубляясь в технические детали, так и для широкого круга читателей, интересующихся статистикой, с которой они сталкиваются на работе и в повседневной жизни. Но даже опытные аналитики найдут в книге интересные примеры и новые знания для своей практики.На русском языке публикуется впервые.

Дэвид Шпигельхалтер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука