Мои непридуманные рассказы

И вот, наконец, завтра долгожданные выборы. После вечерней поверки я, несмотря на то, что стою дежурным кораблю, от которого меня, как ВРиО замполита никто не освобождал, и выделенные от каждой боевой части моряки готовим избирательный участок в столовой команды. Из кладовой культпросветимущества принесли урну для бюллетеней и главный атрибут действа – сборную кабинку для тайного голосования. И хотя была полная уверенность, что в нее никто заходить не будет, приспособили в ней настольную трибуну из кают-компании офицеров и даже положили шариковую ручку, подвязанную к ней прочным шпагатом. Готовим избирательный участок, а тут, глядь, и наш настоящий замполит подоспел. Проверить, как мы к выборам готовимся. Сделал для порядка какие-то замечания и удалился.

Наконец, всю работу закончили. На корабле отбой. Сижу в рубке дежурного по кораблю. Заполняю вахтенный журнал на ноль часов следующих суток: «…июня, 1973 года (воскресенье). Большой противолодочный корабль «Достойный» ошвартован у …причала … бортом … корпусом. На причал заведены швартовы – … Электропитание и пресная вода с берега. На корабле установлена готовность повседневная. В действии… Запасы… Готовность к походу….». Все офицеры и мичманы, в связи с завтрашними выборами, вернулись со схода на берег. Кроме одного, инженера радиотехнического комплекса «Дубрава» (который, к слову, так и не был установлен ни на один из кораблей этого проекта) инженер-старшего лейтенанта Андрея Четверикова. Сам Андрюша, как мы его между собой по-дружески называли, – человек холостой массивный, в котором добрейшей души было килограмм эдак 130-140. Однако, к тому же Андрюша был еще и большой любитель выпивки, что ему, впрочем, командованием корабля почти всегда прощалось. Поэтому, я уже начал было волноваться, как тут Андрюша заглянул в рубку дежурного и, еле стоя на ногах от обильного возлияния, поплелся по центральному коридору в свою каюту.

В два часа ночи я, подменившись дежурным по низам, отправился отдыхать, но по дороге решил проверить – как там наш Андрюша? Захожу в каюту, а он спит себе, посапывая на палубе. На столе стоит оставленный включенным взятый «на прокат» из гидроакустической рубки магнитофон «Яуза», на котором крутится бобина с оборванной лентой, а рядом – его уникальная в своем роде керамическая пепельница в виде рваного башмака доверху завалена окурками. Попытался было разбудить Андрюшу и уложить его на койку, но у меня ничего не получилось. Кое-как подтащил его к койке и пристроил к ней в сидячей позе.

В пять часов утра по внутренней трансляции включили патриотическую музыку и в кубриках включили освещение. Я уже на ногах. Подошел с берега и наш замполит. На корабле, как полагается, все по-праздничному: в кубриках все койки заправлены «по-белому», моряки в форме три первого срока. К шести утра с одной из двух сторон столовой личного состава на всю длину центрального коридора уже выстроилась очередь моряков на голосование. Прибыли на избирательный участок и командир корабля со старшим помощником А.К.Ильиным. Члены избирательной комиссии заняли за столом свои места и разложили все положенные бумаги. Вот по корабельной трансляции прозвучали позывные радиостанции «Маяк», «пропикало» шесть часов утра по московскому времени и, с первыми аккордами гимна Советского Союза, конвейер голосования пришел в движение. Алгоритм его работы упрощен до предела: в порядке очереди ускоренным шагом подход к столу, роспись в списке, получение бюллетеня, опускание его в урну и ускоренным шагом на выход в другую дверь столовой команды.

Все идет безостановочно без единой запинки. И тут, когда избирательный участок уже опустел, оказалось, что один бюллетень не получен. «Кто?» – в один голос грозно воскликнуло в сторону председателя избирательной комиссии командование корабля. Оказался наш Андрюша. «Где он?» – это уже не менее грозным тоном вопрос ко мне, как дежурному по кораблю. Докладываю, что прибыл на корабль со схода на берег в 00.30. И тут же все вчетвером – впереди командование кораблем, а я замыкающим бросились в его каюту. Время-то бежит неумолимо! Забежали к нему в каюту, командование внутри, а я с его бюллетенем в руках остановился в двери.

А он, сердешный, спит себе, посапывая в своей «люле» и горя не знает! И невдомек ему, что важное политическое мероприятие под угрозой срыва.

И вот в три голоса: «… Четвериков! Проснитесь!» – мирное посапывание. Дальше следует ненормативная лексика. «Проснитесь, Четвериков!» – все без толку. Тогда его начали усиленно трясти, но Андрюша только промычал что-то не членораздельное. Для полного представления картины не хватало только чайника с холодной водой, как в популярном новогоднем кинофильме. А время-то, время! Тут замполит повернулся ко мне, спрашивает «Где его бюллетень?» Увидел его у меня в руках, выхватил и, грязно выругавшись, в сердцах говорит: «… с ним! Беги, докладывай, что голосование завершено, экипаж корабля проголосовал полностью, а бюллетень в урну я сам опущу».