Мои непридуманные рассказы

Наконец, мы подошли под корму корабля. Здесь было относительное затишье, баковые гребцы подали на ют фалинь и мы несколько минут, оставив весла по борту, просто молча, приводили себя в состояние покоя. На юте нас встречал старпом. Видно было, что он сильно переживал за нас, отправив в такое опасное плавание. Да еще и без всякой радиосвязи. По крайней мере, я никогда не видел, чтобы он курил на верхней палубе, а тут увидел его с «беломориной» во рту. Он сдержанным голосом расспросил меня о нашем шлюпочном походе, а я спросил его – кто упал за борт? Каково же было мое удивление, что, оказывается, с корабля никто на борт не падал. После чего он скомандовал «Шлюпку к подъему!» и побыстрее ушел с юта – видно не хотел отвечать, зачем и за кем нас тогда посылали?

Наконец, шлюпку подняли на борт, и мы выбрались из нее на верхнюю палубу корабля. Облепленные снегом, мокрые, потные, злые и счастливые, еле стоящие на ногах от усталости. И тогда я снова повторился себе вопросом, который хотел задать старпому на юте, да не успел – зачем же нас с таким риском для наших жизней спускали на воду? Полагал, что сейчас командир корабля капитан 3 ранга А.К.Ильин вызовет меня к себе, и я доложу ему о нашей работе на воде, но этого не последовало. Очевидно, его вполне устроил доклад старшего помощника, но мне этого уже не ведомо. Почему – то в голову пришла мысль о поощрении команды спасательной шлюпки, действовавшей в экстремальной ситуации, но и этого не произошло. Как говорится, мы живы, ну и, слава Богу! В конце концов, на флоте не наказание есть лучшее поощрение.

Вместо эпилога

Но ведь не случайно же по кораблю прозвучала команда «Человек за бортом!»? Быстрее всего, что он там и был, но только не с нашего корабля. Дело в том, что выше нас по ветру чуть севернее мыса Мишуков стояли на якоре три или четыре гражданских судна. И, похоже, кто-то упал за борт именно с этих судов, и когда его волнами несло мимо нашего корабля, именно его крики о помощи и услышали на нашем корабле, причем сразу в двух местах. В одной из носовых кают по левому борту командир ЭТГ Андрей Прусс, который в это время брился и стоял у отдраенного иллюминатора, услышал крики в воде. И в одном из кормовых кубриков тоже по левому борту, в котором живут моряки штурманской боевой части, тоже был отдраен иллюминатор, и они так же слышали крики в воде. Поэтому вахтенному офицеру и прошел доклад по телефону с этих двух мест о человеке за бортом. Наш командир БЧ-4 Марк Чугунов пытался связаться с этими судами на частотах гражданского флота, но на связь с ним так никто и не вышел. По крайней мере, связь с ними не получилась. На следующий день погода улучшилась, и мы ушли в базу. Так для нас это событие и осталось: для кого-то загадкой – был ли человек за бортом, а для нас – борьбой с водной стихией за свое выживание.

Необычная командировка

Вот смотрю я нынче по телевизору, как на Украине народ и даже его правители на колени на землю бухаются и только остается диву дивиться, что за обычай такой, откуда и почему он появился. А некоторые журналисты это действо даже назвали новомодным. И надо же – это телевизионное зрелище что-то мне напомнило, причем до крайности неприятное. И ведь вспомнил, однако!

Наш корабль БПК «Достойный» Северного флота был построен на Керченском судостроительном заводе им. Б.Е.Бутомы в 1971 году. Для приемки корабля от промышленности был сформирован экипаж, в который был включен и я в должности командира носовой зенитной ракетной батареи. Нам надлежало так же перевести корабль к месту его постоянной дислокации в Североморск.

И, прежде, чем осуществить переход, в начале следующего года экипаж корабля отрабатывал полный курс всех положенных задач боевой подготовки в Севастополе в составе одного из соединений надводных кораблей Черноморского флота. На соединении нас особенно не привечали, во всем поучали как школяров младших классов, а поскольку мы были чужаками, беззастенчиво нагружали всевозможными гарнизонными и другими внекорабельными нарядами.

Командир же соединения капитан 1 ранга Н.Я.Ясаков, создавалось такое впечатление, чуть ли не глумился над нами благодаря своим постоянным придиркам по поводу и без повода. Его любимыми занятием по прибытию на корабль было первым делом отстранение от дежурства дежурного по кораблю, причем совершенно не зависимо от того, были ли какие-то нарушения в ритуале встречи или замечания по службе, или их не было вовсе. А его любимыми выражениями в наш адрес были, мол, он доктор-хирург, а мы его больные пациенты. И он будет нас резать, т. е. лечить. При этом нам будет больно, но он нас непременно вылечит. Эх, скорей бы уж домой, на Северный флот!