Мой непутевый дедушка

– В общем, это не важно, — ушел от ответа дед. — Но в прошлом году мне позвонил из Лондона один человек — Пол МакХорнет, тот самый, которого ты видел пять минут назад. Оказалось, что его отец, который в двадцатых годах служил в английской разведке «Интеллиджент сервис», тоже по заданию своего правительства искал клад эмира бухарского!

Англичане с помощью этого золота рассчитывали финансировать партизанскую войну против советской власти в Средней Азии. Но, как и мой отец, Джон МакХорнет клада не нашел, однако оставил много интересных гипотез на этот счет.

Пол МакХорнет представился профессором искусствоведения и сказал, что сокровища мировой культуры не должны погибнуть в земле и мы единственные, кто сможет их отыскать.

Он прилетел в Москву, мы встретились там с ним…

– … в «Макдональдсе», где попутно объяснили канадскому менеджеру все прелести Японии, — опять влез в разговор Васька. — А потом вы еще ездили на трамвае в аэровокзал на Ленинградском проспекте. И там ты купил талон и пробил его за МакХорнета.

– … Да-а, ты, я вижу, времени там зря не терял, — потер щетину дед. — Побриться-то и воздухом свежим подышать как. хочется! Я же здесь пятый день сижу…

В общем, договорились мы действовать сообща — с тем чтобы найденные сокровища передать властям Узбекистана для организации выставки в каком-нибудь крупном музее.

Именно в этот день из Ташкента мне сообщили, что найдены дневники моего отца. Пол загорелся идеей прочитать их немедленно — у него в скором времени кончалась виза на пребывание в России. Транзитная виза в Узбекистан у него уже была готова, и это первое, что меня тогда несколько насторожило.

Пол буквально сорвал меня с места, убедив, что мы летим в Ташкент всего на один день, а в случае чего я всегда смогу связаться с родными по его спутниковому телефону.

Мы прибыли в Ташкент и из аэропорта сразу приехали в музей. В первый день — это было уже под вечер — мне удалось просмотреть дневники лишь мельком…

– Это ты оставил там чернильные пятнышки? — решил уточнить Васька.

– Да, времени было мало, а мне важно было пометить те строки, которые меня заинтересовали, чтобы не забыть о них завтра.

Утром следующего дня я еще раз внимательно прочитал дневник. И мне показалось, что его тон от страницы к странице менялся — от откровенного и пространного до краткого и туманного. Я понял, что по какой-то причине отец стал писать намеками. Из того, что я слышал от него в своем детстве, и из записей я понял, что место, на которое отец возлагал надежды, — горный кишлак Ходжикент.

Я сообщил об этом Полу, и он пришел в дикий восторг. Я предложил рассказать об этом узбекским археологам, чтобы организовать совместную экспедицию, но МакХорнет и слышать ничего об этом не хотел. Он стал убеждать меня, что для него очень важно быть одним из первооткрывателей загадки клада эмира бухарского. Что только так он сможет привлечь внимание английской и американской прессы. И под сенсацию выбить деньги для приведения сокровищ в первозданный вид и строительства зала спецхрана, где лучшая в мире аппаратура сможет уберечь сокровища от сильного окисления.

Это упорство, с которым МакХорнет тянул меня в горы, насторожило меня еще больше.

Когда мы прибыли в Ходжикент и первые дни поисков не увенчались успехом, МакХорнет стал нервничать, все время названивал кому-то по телефону.

– Кому он трезвонил, это понятно, — осторожно, чтобы не пробудить вулкан в голове, проглотил слюну Васька. — Твоему дружку Берберову и его внуку.

– А с чего ты заключил, что Берберов — мой друг? — скептически посмотрел на Ваську дед. — У меня, между прочим, из-за него в свое время были бо-ольшие неприятности. Шкурник и жила он, этот Берберов… И МакХорнет — скотина. Только английская, вернее, шотландская.

В общем, во время лазаний по пещерам, когда мы пытались найти хоть какой-то ориентир, указывающий путь к тайнику, я проговорился, что у меня есть одна версия, которую обсуждать еще рано, так как нужно по ней навести справки в Москве.

МакХорнет подумал, что я увидел и понял нечто такое, чего не заметил он, и теперь пытаюсь выпроводить его обратно в Англию, чтобы самолично завладеть сокровищами.

Сообразив, что он может потерять все, Пол решился на крайние меры — ночью он оглушил меня, связал, приволок в пещеру и стал допрашивать. Потратив на меня полдня, он пришел к выводу, что я не расколюсь. Пытать меня он боялся — не знал, насколько я здоров и не унесу ли тайну с собой в могилу. И тогда он решил шантажировать меня.

– Чем? — сплюнул Васька на пол, ибо каждый глоток вызывал у него в голове жуткую боль.

– Не чем, а кем. Тобой, дорогой мой человек. Тебя везли сюда для того, чтобы я рассказал о всех своих гипотезах.

– Ничего не понимаю, — нахмурился Васька. — Меня никто не пытался схватить, засунуть там в мешок или еще чего…