Мои непутёвые путевые заметки

По новой моде этого года большинство призывников щеголяло в свитерах и футболках подаренных любящими родственниками, на которых ярким принтом впечатали жизнеутверждающие надписи с обязательным именным обращением, чтобы все видели, кого тут больше всего любят.

Во дворе музея «Гиват-ха-Тахмошет» поднимался ввысь и набирал обороты традиционный для местных гам. Громкая музыка била по ушам, все орали, потому что иначе даже сам себя не услышишь, и хаотично носились, оттаптывая друг другу ноги и пытаясь сделать так, чтобы все со всеми сфотографировались.

Мама же, глядя на это дело, растягивала губы в улыбке, фотографировалась вместе со всеми, снова носилась за младшими, которые с какого-то чуда помчались лазить по БМП и БТР… в общем, всем своим видом демонстрировала бурную радость.

Маме казалось, затяни товарищи военные еще на полчасика регистрацию прибывших призывников, и народ уже принялся бы доставать из машин, как фокусник из шляпы, жестяные одноразовые противни с домашней едой, но…

Двери музея открылись, и народ начал постепенно подходить к столам с солдатками, регистрировавшими явку. Старшенький решил не тянуть штаны за лямки и подошел со всем семейством одним из первых.

В голове у Мамы промелькнуло: «Ну всё, сейчас ка-ак…»

Что «как», так и осталось неясным, потому что их вместо устроить показательное прощание отправили всех вместе в большой зал музея для последующего ожидания.

«Ничего, – снова думалось Маме, – так даже лучше».

Одновременно Мама усиленно вертела головой, рискуя заработать косоглазие, вдвое зорче следила за Младшими. Какой-то умник выставил в том зале свои картины, и им непременно надо было каждую осмотреть, потрогать, а если получится, еще и ковырнуть.

Потому Маминым малолетним разбойникам и это стало неинтересно, они даже в какой-то момент выпали из ее поля зрения. Не настолько быстро, чтобы она начала переживать, но достаточно, чтобы залезть в каждую щель.

Вернувшиеся «герои-разведчики» сначала доложились Маме, что позади регистраторских столов есть еще один выход, по обе стороны от которого стоят два огромных стола. Возле обоих шуршали две тетеньки расставляя какие-то «интересные» коробочки и большие прозрачные чаши с карамельками на палочках.

Младшенький, семейный сладкоежка, сразу же уточнил не хочет ли Мама пройтись к тетенькам и попросим у них для своего обожаемого сыночка (его, естественно) конфетку. Потому что он, «страдая от излишней скромности», этого сделать не может…

Время «Ч» наступило неожиданно, когда в уже переполненном народом зале заработали динамики, называя по очереди первую десятку «товарищей на выход». Товарищи и пошли, а с ними и все провожающие.

Мама с младшенькими повисли гроздьями на Старшеньком с обеих сторон, рукавчики оттягивая… Так и пошли в след за первыми провожающими.

Мама даже бумажные носовые платочки, приготовившись, зажала в руке, ожидая слёзоразлива от волнительности момента.

Ее личное «прощание славянки» смазалось. Глаза, к тому моменту бывшие уже на мокром месте, все же пустили слезу… от смеха, которым Мама начала давиться, как только поняла, что те самые «чупа-чупсы» вместе с красиво упакованными Теhилим, заготовленные добрыми тетеньками, вручали на выходе к автобусам каждому отбывающему призывнику.

«Правильно, – плача то ли от смеха, то ли от волнения, думала Мама, – детям надо подсластить дорогу…»

Самой же ей это больше всего напоминало их садик, где воспитатели вокруг плачущего ребенка целые хороводы водили, задаривая мелкими игрушками и такими вот конфетками, лишь дитё перестало так громко огорчаться…

Скучать Маме по собственному ребенку долго не пришлось. Армия пошла навстречу чувствам еврейских мам и, после инструктажа, выдачи формы и оформления бумаг в центральном отделении пункта сбора призывников, отпустило новоиспеченных хаялим (солдат) на их первую побывку домой до следующего воскресенья.

И правильно, шабат – дело святое.

Из рационально-экономного

Приехало Мамино Чудочко в увольнительную на субботу с мешком грязных вещей. «На, стирай, мама» называется.

Мама сразу осознала, что их армия, самая… еврейская армия в мире.

Печется о мамочковых чувствах своих гражданок, просто-таки лелея в них культ заботы о собственном ребятёнке.

Опять же таки тройная польза от всего этого дела:

Первое – моральная устойчивость солдат (потому шо таки маму за эти выходные надо еще вынести! Куда до нее армейскому руководству?).

Второе – психологическое спокойствие собственных гражданок, а также всего командного состава и дежурных по части (потому шо опять же таки деть должен хоть изредка попадать в поле маминого беспокойного зрения).

И третье – экономия, куда ж без нее? (все верно! Потому шо таки стиральный порошок, свет и вода дорого стоят, а тут такая орава на обеспечении…)

В общем, все правильно.

Так что, стирай, мама, стирай.

Из приглашательного

Помните фильм «Добро пожаловать, или Посторонним вход запрещен»?

Где Евстигнеев в образе товарища Дынина вещал: «Когда я был маленьким…»

Дальше следовали варианты из серии: «…у меня тоже была бабушка…»