Мой невероятный мужчина (СИ)

— Да ты ж совершенно измучен! — понятливо реагирует идарианец. — Залезай в юрту, я там уже и топчаны застелил. Прежде отдохнём, а уже затем будем мыться, сменим одежду и решим, куда отправиться дальше.

За что бы ни невзлюбили его соплеменники, сейчас этот мужчина кажется мне идеальным! Спешно отскочив от опустевшего мешка, я ныряю в тёмный проём шатра. Толком даже не разобрав, что там за подстилка, падаю подальше от входа на светлые пятна, заметные в лунном свете, проникнувшем со мной через откинутый полог.

Спать! Спать! Спать! Что бы ни ожидало меня утром, это неизбежно будет утро новой жизни. И дело не только в новой планете, а в новой мне!

Последним осознанным движением, уже в полусне, касаюсь щеки устроившегося неподалеку идарианца. Инстинкт самосохранения заставляет послать ему волну покоя и безмятежности. Пусть спит долго и крепко — это то, что нужно мне сейчас.

* * *

Сладко потянувшись, понимаю, что ощущаю дискомфорт. Одежда тесна, а в груди и вовсе сдавило так, что дышать невмоготу. Оттого я и проснулась. Не задумываясь, стремясь лишь избавиться от нестерпимого давления натянувшейся до предела ткани, пытаюсь снять с себя то, что до появления в этом мире было свободной накидкой. Это оказывается непросто. И не бесшумно, потому что местами ткань приходится рвать. Едва закончив, я бросаю насторожённый взгляд на соседний матрас. К счастью, идарианец безмятежно спит, и я с блаженством вытягиваюсь под покрывалом, прислушиваясь к собственным ощущениям. Сонливости нет и в помине.

Непривычная бодрость толкает меня встать и себя рассмотреть, но осторожность и нагота эффективно сдерживают этот порыв. Желая хоть как-то умерить любопытство, провожу ладонями по изгибам тела и с толикой непривычности ощупываю полную грудь. Оу… Кто бы ни представлялся в думах охотнику — это точно была женщина, и она не отличалась плоскими формами.

— Гай-Ре!

Громогласный бас заставляет подскочить на месте не только меня. Идарианец, оказываясь немного впереди и сонно жмурясь, таращится на поднявшийся полог.

— Ты спятил? К чему так вопить? Я же только что вернулся. Имею право хотя бы выспаться?

Вопрос адресован наполовину протиснувшемуся в юрту мужчине. Вместе с ним в наше убежище проник и свет, мешая мне рассмотреть бесцеремонного гостя. Но мой спутник явно узнал его.

Гай-Ре? На местное приветствие не похоже, значит, это имя моего спасителя?

Громила с зычным басом давится хриплым возгласом и замирает в проёме. Я не сразу соображаю, в чём причина. Лишь увидев потрясённый взгляд, направленный на мои обнажённые плечи и верхнюю часть груди, понимаю, что, подскочив по инерции, я забыла об отсутствии одежды, покрывало сползло вниз, а меня в полумраке юрты отчётливо высветили лучи дневного света. Опомнившись, дёргаю покрывало вверх, а охотник резко оборачивается, осознав, что знакомец озадаченно смотрит за его спину.

— Я вот питомцем обзав…

Фраза обрывается на полуслове, и в наступившей тишине на меня потрясённо взирают уже двое. Я ожидала удивления, но…

Оба мужчины даже не дышат. Замерли, не шевелясь и не произнося ни звука. И у меня в голове страшная мысль рождается: всё же я жуткая безобразная карга с необъятным телом? Матушка? Бабушка моего идарианца? Это… катастрофа, ведь мне с этим обликом жить!

Гость приходит в себя первым и падает коленями на плотно утрамбованную почву. А вот Гай-Ре… Он неверяще встряхивает головой, моргает и трёт глаза руками.

— Как… как вы оказались здесь, фисса?

Это слово мне знакомо. Так в империи обращаются к женщинам.

— Таймин?.. — синхронно звучит сдавленный голос Гай-Ре.

Вот и имя у меня есть. Замечательно.

Прижав покрывало руками, я глубоко вдыхаю, готовясь произнести свои первые слова. Сейчас, после завершения трансформации, моё тело получило возможность для этого типа общения. Мало того, теперь и мои способности эмоционального воздействия основываются не на тактильном контакте, а на голосовых модуляциях. Я стала взрослой ледвару. Я больше не личинка!

— Да… — говорить у меня получается не лучше, чем у Гай-Ре. Про эмоциональную наполненность можно вообще не упоминать. Кашлянув, пытаюсь вновь, надеясь, что хоть слова начнут звучать более отчетливо. — Ты спас меня в… э-э-э… опасных землях и привёл сюда.

— Что?! — Покачнувшись, охотник вскрикивает настолько ошеломлённо, насколько и удручённо. Не надо заглядывать в его душу, чтобы понять: моя новость его потрясла… раздавила. — Как такое возможно?! Умоляю, объясните… фисса.

Он тоже назвал меня фиссой? Странно… Только что звал по имени. Но сейчас важнее не это, а то, что он спрашивает о переменах, не о причинах, по которым я оказалась на его пути.

— М-м-м… Это долгая история. Можно ли попросить прежде какую-нибудь одежду? Моя… пострадала.

Не понимая, как проще объяснить ему своё появление в пустыне и смену облика, я решаю тянуть время. А ещё пытаюсь вложить в интонации побольше спокойствия, чтобы скорректировать эмоциональное состояние мужчин. Однако по их реакции понимаю — безуспешно. Видимо, нужно время, чтобы организм настроился на новый способ воздействия.