Мой невыносимый босс

Изображать беспокойство и страдания мне не пришлось: я и правда сходила с ума от страха и неизвестности. Кажется, мой перепуганный взгляд ее убедил. Оставалось надеяться лишь на то, что настоящих ее родственников в больнице нет. Да и есть ли они у нее вообще? О личной жизни Алевтины, о ее семье мы не знали ровным счетом ничего.

— Состояние стабильно тяжелое. Мы делаем все, что можем. Сейчас идет операция. Пока не завершится, вам никто ничего не скажет. И когда завершится, сразу тоже не скажут. Так что, милочка, ждать и только ждать…

Сколько ждать, она не сказала. А я не стала уточнять. Опустилась устало на жесткий диванчик для посетителей. Нужно было срочно что-то придумать. Понять, что происходит… Проанализировать и сделать выводы. Но вязкая каша, которой почему вдруг наполнилась моя голова, не давала ни единого шанса…

Телефон в сумочке зазвонил. Я машинально его достала.

Это Макс. Ну что уже ему надо?

Можно было, конечно, сбросить его звонок, но на фоне того, что случилось сегодня, наша утренняя ссора, да и вообще любая ссора, которая могла между нами произойти, казалась никчемной и пустяшной.

Я ответила.

— Слушаю.

— Кать, сегодня утром я там того… погорячился. Ну ты тоже была неправа… но и я не должен был… В общем, извини.

— Да, Максим Геннадьевич, ничего страшного, — ответила я, стараясь говорить как можно бодрее и непринужденнее. Но, видимо, получилось плохо.

— Кать, у тебя все в порядке? Ты где?

— В больнице, — на автомате ответила я.

— В какой больнице? Что с тобой?

Ну вот. Теперь придется ему объяснять. Каша в голове — так себе приобретение. Очень осложняет жизнь.

— Это не со мной, а с Алевтиной. А с ней плохо.

Зачем я ему сказала? Какое ему дело до Алевтины? Нет, конечно, все это может быть связано с ним самим, но знать ему об этом совершенно не следует… Наверное, просто захотелось поделиться с кем-нибудь той ношей, что на меня свалилась. Не всей, конечно. Всей нельзя…

— Какая больница? — деловито поинтересовался он. — Я сейчас приеду!

— Не надо, — попыталась возразить я, но он ответил так, что спорить расхотелось:

— Я не спрашиваю у тебя, надо или нет! Я спрашиваю, куда ехать.

Я обреченно продиктовала адрес. Или не обреченно, а с облегчением?

Макс решил все очень быстро. Прошли считанные минуты, а регистраторша уже, учтиво улыбаясь, записывала мой телефон и на всякий случай его, и давала торжественное обещание позвонить, как только у Алевтины будут какие-то новости. Куда только делась вся ее неприветливость! Милейшая девушка. И не подумаешь, что только что она недовольно фыркала из-за каждого вопроса и устраивала мне допрос с пристрастием.

Разобравшись с этим, он ухватил меня за плечи и вывел из больницы. И снова — сопротивляться, сбрасывать его руки и фыркать совершенно не хотелось. Наоборот. Когда весь мир так и норовит рухнуть на тебя, очень важно, чтобы кто-то вот так — бережно обнял за плечи и выволок на свежий воздух. Оказавшись снаружи, я с удовольствием почувствовала, что наконец могу дышать полной грудью. Все-таки больничная атмосфера меня как-то слишком угнетала.

— Домой? — спросил Макс, усадив меня в машину.

Странно… Почему-то домой хотелось еще меньше, чем вернуться в больницу. Я бросила взгляд в зеркальце. Видок у меня, конечно, тот еще. Если я сейчас появлюсь рядом с Ришкой, вопросов не избежать. А я бы как раз предпочла избежать. Телефон снова зазвонил.

А вот и она, легка на помине!

— Привет! Куда ты пропала? Я уже не знаю, поздравлять тебя или сочувствовать, — Ришкин голос звучал как всегда довольно и весело. Слишком довольно и весело для этого дня.

Рассказать ей, что случилось с Алевтиной? Нет, я сейчас не могу. Потом, позже.

— Все в порядке, — произнесла я как можно бодрее, — поболтаем при встрече. У меня тут еще кое-какие дела есть…

— Ну тогда при встрече — это нескоро, — рассмеялась Ришка. — Моя писательница хочет на пару дней уехать отдохнуть… Так что увидимся позже!

Я с облегчением выдохнула.

Стоило мне положить трубку, как я поняла, почему не хотела ни ехать домой, ни вести пустые беседы. У меня было дело куда важнее. Нет, от этой каши нужно как-то избавляться!

Я нашла в списке контактов телефон Костика. Отключен. Я покопалась в записях и нашла другой его номер, секретный, только для своих. И этот тоже отключен. Черт возьми, да что же это такое!

То, что он вдруг исчезает с радаров сразу после нашего разговора, мне совсем не понравилось.

Я поискала страничку в соцсети, почти пустую, зарегистрированную на какой-то невнятный ник… Те, кому надо, знают: это еще одна возможность связаться с Костиком, когда он прячется от надоедливых заказчиков. И совершенно не удивилась, когда обнаружила, что страница удалена.

Он хотя бы жив? Теперь я не была уверена даже в этом.

— Итак, куда едем? — снова подал голос Макс.

Черт, я и забыла, что мы все еще сидим в его машине, и он с терпеливостью таксиста, работающего по двойному тарифу, ждет, когда я наконец назову адрес.

— Давай к Костику, — сказала я.