Мой невыносимый напарник

— Значит так, моя дорогая, — он, словно огромная скала, возвышался надо мной, будто хотел всем своим видом показать, что будет стоять на своём, — сейчас мы заходим, и ты покупаешь все необходимые ваши женские штучки. Настойку мы исключаем из употребления. Совсем. Нужно будет по три раза за день возвращаться в гостевые дома, значит, будем возвращаться, но твои проблемы со здоровьем меня не устраивают. Как и твоё поведение на их фоне.

— А меня ты спросить не хочешь?

— Нет, — подхватил под руку и повёл вверх по лестнице, — я не маленький мальчик, чтобы меня пугали женские особенности, так что и тебе стесняться нечего. Или ты хочешь вздрагивать каждый раз, когда я тебя по плечу похлопал или за руку взял? Ты же понимаешь, как ты рискуешь? — мы замерли на последней ступеньке перед входом, — если ты сорвёшься, то винить потом будешь меня. А ты уж извини, но долго сопротивляться твоему натиску в таком случае я не смогу. И не только потому, что не хочу.

Аргументы оказались сильными. Поджала губы от недовольства и сама открыла дверь. Как ни крути, а оказаться в постели с Сорианом по велению тела я хотела, но разум, который держался на успокоительных, кричал о неправильности такого желания. И только за счёт этих криков, которые с каждым днём становились тише, я всё ещё держала себя в руках. Но и работа теперь могла оказаться под угрозой. Меня ждали почти две недели неудобств, сопровождаемые ноющей болью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Возвращалась в гостевой дом, крепко прижимая небольшой бумажный пакет к груди. Купила необходимые предметы гигиены и сильнодействующее обезболивающее. По словам всех тех, кому приходилось принимать настойку, которая приостанавливала некоторые процессы в женском организме, после прекращения приема, первые несколько дней мучили сильные боли. У меня настроение было не радужным, зато Сориан выглядел довольным. Хоть кому-то хорошо.

— Не дуйся, тебе же лучше, — Сориан обнял за плечи и прижал в себе, и я поняла, да, так лучше. Лучше потерпеть боль, все неудобства, чем с таким упоением вдыхать его запах и против воли прикрывать глаза от удовольствия. Дёрнулась в сторону от напарника, опасливо покосилась на него и попросила:

— Давай без объятий. Честное слово, я за себя не отвечаю.

— Я постараюсь, — улыбнулся он, — по-моему, жизнь над нами издевается, тебе не кажется? То мы были вынуждены круглыми сутками находиться рядом, спать вместе, а теперь вот, до тебя даже дотрагиваться страшно. Глаза голодные, руки трясутся, ещё набросишься, увлечёшься и съешь меня.

— Ну, — протянула, оглядывая его с ног до головы, — съесть — не съем, но покусаю.

— Ника, — он закатил глаза, — с тобой так сложно, — рассмеялся, запрокинув голову, — мне кажется, мы поменялись ролями. Теперь в каждом твоём слове слышатся намёки на очень жаркие обстоятельства.

— Тьфу на тебя, ты меня провоцируешь! Пользуешься моим не нормальным состоянием.

— Если бы я им воспользовался, — вкрадчиво проговорил он, — то нам обоим было бы уже гораздо легче и лучше.

— Это-то меня и удивляет, — подняла палец вверх и вошла в комнату, оставив его в коридоре.

Быстро скинула всё необходимое в прикроватную тумбу, зацепилась взглядом за бутылочку с настойкой, поморщилась от того, что вечером не придётся её пить, а следующее утро будет не самым приятным. Но об этом буду беспокоиться позже. А пока нас ждало очередное задание.

Дом, координаты которого были указаны в списке заданий, находился в десяти минутах ходьбы от того здания, в котором поселились мы. Встретил нас ворчливый мужчина, который не особо обрадовался нашему появлению. Вместо приветствия на нас вылился шквал упрёков. И явились мы не вовремя, и вообще он уже устал ждать нашей помощи, и лицом-то мы не вышли, и опыта у нас нет, слишком молоды, а значит, и никакого толка от нас не будет. И ещё много возмущений, которые по капелькам наполняли меня раздражительностью, которая грозилась выплеснуться на первого попавшегося. И без того безрадостное утро обещало плавно перетечь в отвратительный день. Вчерашний вечер теперь казался чем-то далеким и невероятным.

Мерзкому мужичку, который за свою долгую жизнь, казалось, научился только ворчать по поводу и без, всё же нужна была наша помощь, и он сделал нам одолжение, рассказав о подробностях. Во всяком случае, впечатление создавалось именно таким.

— Побереги зубки, милая, — Сориан, как и всегда, не унывал. — Постарайся отрешиться и не обращать внимания ни на что, кроме деловых вопросов.

Мне ещё предстояло долго учиться такой непробиваемости, как у чертёжника. Но, в конце концов, среди всех претензий удалось выудить информацию о сути проблемы.