Мой нежный граф

— О других женщинах ничего сказать не могу. Однако я знаю, что моя жена прекрасно ладит с цифрами, и, поскольку она лучше ведет счета, я попросил ее заняться этим. До сих пор она отлично справлялась и даже отыскала несколько тысяч фунтов, которые я умудрился потерять на бумаге просто потому, что владею математикой не в пример хуже, чем она. То, на что я трачу часы, она делает за считанные минуты.

Граф отпил вина, смакуя напиток и давая возможность аудитории переварить его слова.

— Если бы не Кэролайн, — не спеша откровенно закончил он, — мы бы ели ужин на полу деревянными ложками.

Все в изумлении уставились на графа. На долю секунды тишина стала абсолютной, но потом Шарлотта Беккер нарушила ее, прыснув со смеху.

— Браво, Брент, — вырвалось у нее. Женщина быстро прикрыла ладонью смеющийся рот и посмотрела на брата искрящимися, полными восхищения глазами.

Кэролайн медленно опустила ресницы. Ее лицо горело от смущения, ум негодовал на мужа за дерзость, а сердце переполняла такая радость, что она едва сдерживалась. Дрожащей рукой она потянулась за бокалом вина и сделала три больших глотка.

Тут вмешался ее отец.

— Вот и славно, мой мальчик, — проронил он, возвращаясь к еде. — Вот и славно.

Взгляд Кэролайн метнулся к нему.

Роберт крякнул.

— Это какой-то фарс, Уэймерт. Вы ведь не думаете, что мы поверим, будто ваши счета ведет жена?

Джейн бросила на мужа суровый взгляд.

— Я который год толкую тебе о способностях Кэролайн, Роберт. Почему ты так упорствуешь в своем неверии?

Роберт посмотрел на жену, как на безумную.

— Потому что, дорогая, женщины никогда не разбирались в таких вещах. Довольно с вас поэзии, детей и благотворительности. — Он погладил ее по руке. — Ты не хуже других знаешь, что благородной леди не пристало изучать математику. Заниматься этим ненормально и непристойно.

Это заявление так разозлило Кэролайн, что она чуть не запустила в зятя тарелкой.

— Не могу сказать, что вполне разделяю ваше убеждение, Уэкстон, — протянул Карл, вступая в разговор и в глубокой задумчивости разглядывая свой бокал вина. — Если бы моя жена Шарлотта имела склонность к какой-нибудь научной отрасли, отданной на откуп мужчинам исключительно в силу условностей, думаю, я бы поощрял ее применять свои познания где только возможно. — Он поднял голову и пожал плечами. — Какой от этого вред?

У Роберта побагровело лицо, Гэвин онемел и открыл рот. Брент бросил взгляд на отца Кэролайн, но тот лишь с остервенением поглощал еду. Шарлотта Беккер лучезарно улыбнулась и посмотрела на мужа с бесконечным обожанием. У остальных леди и их мужей делался все более смущенный вид, а сестры Кэролайн, благослови их Господь! просто сидели, откинувшись на спинки стульев, как будто вовсе не замечали происходящего.

Кэролайн хотелось смеяться от нелепости происходящего.

— Какой от этого вред? — взревел Гэвин, хлопнув ладонью по столу для пущей важности. — Я могу потерять все до копейки, если позволю женщине вести мои счета! — Он немного снизил тон. — Без обид, Уэймерт, но я просто-напросто не верю, что Кэролайн разбирается в цифрах не хуже мужчины. Это не тот случай, когда поле деятельности отдано на откуп мужчинам в силу условности. Математика чужда женщинам по самой их природе.

Брент сощурился.

— Неужели? — Он подался вперед. — Вы сумеете умножить триста двенадцать, скажем… на девяносто семь, Гэвин?

На секунду-другую у зятя Кэролайн сделался ошарашенный вид, потом он быстро взял себя в руки и выпрямился на стуле.

— Разумеется. Дайте мне перо…

— Я имел в виду другое. — Граф повернул голову и с улыбкой посмотрел в конец стола. — Кэролайн?

Она с силой глотнула, пытаясь протолкнуть докучливый кусок начинки.

— Прошу прощения?

Все посмотрели на нее, кроме отца, который не поднимал глаз от тарелки.

— Ты сумеешь умножить триста двенадцать на девяносто семь?

— Конечно, сумеет, — ответила за нее Стефани. — Скажи им, Кэролайн.

Та вся сжалась, нервно поглядывая на мужа.

— Я не думаю, что…

— Кэролайн… — оборвал Брент, подзадоривая жену, — ты сумеешь умножить триста двенадцать на девяносто семь?

— Да, — проронила она наконец.

— Это нелепо! — воскликнул Роберт, бросая салфетку на стол. — Если мне дадут время подумать, я найду ответ в уме. — Затем он повернулся к хозяйке дома и самодовольно улыбнулся ей. «Улыбка безмозглого человека», — подумала Кэролайн. — Кэролайн, дорогая, сумеете ли вы умножить четыреста семьдесят шесть на сто тридцать два?

В груди у нее клокотала ярость. Она презирала мужчин, которые так вели себя с женщинами, прилюдно унижая их. В любое другое время Кэролайн постаралась бы преуменьшить свои способности, но теперь ей хотелось кричать о своем таланте всему миру, хотелось показать этому напыщенному шуту, как он глуп.

Она расплылась в ослепительной улыбке и любезно ответила:

— Шестьдесят две тысячи восемьсот тридцать два, дорогой Роберт, — после чего отправила в рот очередную порцию сливовой начинки.

— Она ответила наугад, — заявил Гэвин, возвращаясь к еде и принимаясь кромсать утку, будто дубленую кожу.

Карл медленно поднялся.

— Давайте проверим.