Мой нежный хищник

Катя развернулась и решительно направилась к замку. Веймар сам открыл перед ней обитую железными пластинами дверь.

— Вы еще не завтракали, Леди?

— А вам не кажется, что уже время обеда?

— Значит, встретимся в Зале, как и вчера.

— Немедленно отдайте мне письмо из дома и расскажите о моих родителях, вы видели их лично? Как они? Что сказала мама, она поверила, что у меня все хорошо?

— Ваши родные плакали от счастья, узнав о том, как удачно вы устроились. В замке и с богатым мужем… Они надеются, что мы подарим им много здоровых, красивых внуков! И как можно скорее.

— Вы просто невозможный человек! Вы… вы только что обещали утопить ребенка!

— Это была военная хитрость! Уверяю вас, Катарина, до вечера бы щенка непременно кто-нибудь забрал!

— А, если нет? Его бросили бы в реку по вашему приказу? Да или нет, скажите, Веймар?

— «Эти женщины порой так бестолковы! И слышат только себя… Если бы они не были столь желанны… к ним не нужно было бы даже приближаться, ведь чаще всего от них одна суета и глупые слезы… вот и сейчас у этой девицы глаза на мокром месте… хорошо, что Волк спит, а то кинулся бы опять успокаивать, облизывать ее пальчики… а, впрочем, я бы и сам это мог… даже прямо сейчас!»

Веймар протянул руку и коснулся ее шеи чуть ниже розовой мочки уха, а потом скользнул ниже по нежной, молочного цвета коже. Катя вздрогнула и от удивления раскрыла губы, и тогда Веймар, наклонившись, быстро прикоснулся к ним, даже успев чуть-чуть лизнуть верхнюю… это было так сладко… вишни… спелые сочные вишни, сочащиеся соком… розовые бутоны… аромат летних цветочных лугов, над которыми жужжат пчелы…

Волк смачно зевнул и выгнул спину, окончательно просыпаясь… Веймар отпрянул от Кати и кинулся прочь в глубину коридора, что вел к лестнице на второй этаж.

— «Это… это… это просто какой-то немыслимый разврат!» — Катя прижала к губам середину ладошки, сердце стучало, кажется, на всю огромную прихожую.

— Госпожа! Вы такая умница, мы все просто преклоняемся перед вашим мудрым решением! Мы все беспокоились о младенце, Господин был так зол, что вполне мог бросить его в реку!

— Глупости! Веймар никогда бы этого не сделал! Он просто хотел разбудить в людях совесть… такими варварскими методами! «И с какой это радости я стала его защищать? Подумаешь, чмокнул разочек невестушку… но зато ка-ак… А потом сбежал, словно…»

Катя была не особенно осведомлена в вопросах мужской физиологии, но кое-что к двадцати пяти годам должна была знать. «Интересно, теперь, когда у него вроде бы есть невеста, он будет ездить в свои городские бордели? Церемония наша… тьфу на нее… назначена через месяц или… ммм, как же он сказал — через полтора месяца, а, значит, до нее придется обходиться… ну, как-то же мужчины обходятся… солдаты… путешественники…»

Катя даже покраснела от раздумий на подобные темы.

— «А еще перед свадьбой положен мальчишник. И девичник, между прочим… Отпрошусь в Пост и сбегу… дурочка, куда же я от него сбегу-то… в Священную рощу… ага, еще забросит меня оттуда… в каменный век, на съедение настоящему Тирэксу… А-а-а! Письмо! Он же не отдал мне письмо!»

Катя опрометью бросилась вслед за бароном, едва не наступив на свое длинное платье. Уже пробегая мимо своей комнаты, девушка вдруг поняла, что не знает, куда двигаться дальше. Девушка сделала вперед несколько неуверенных шагов и остановилась. В конце коридора показался коренастый мужчина с бадьей, которую он держал перед собой за короткие ручки, а за ним, по-утиному переваливаясь на больных ногах, следовала Нарида, прижимая к груди какие-то свертки ткани.

Катя быстренько обо всем догадалась — «господин изволит принимать ванну после ночной прогулки и утренней суматохи». Катя прижалась к двери своей комнаты и стала наблюдать… через пару минут из покоев в конце коридора опрометью выскочила Нарида, а за ней уже более спокойно вышел и слуга, плотно прикрывая за собой двери.

Катя немного подумала, покусала губы и решительно направилась вперед.

— «Я просто не могу дождаться… я же с ума сойду… Веймар сейчас в ванной, а письмо, наверно, у него где-то на виду в комнате, я бы сама все бумаги на стол положила. Должен же быть в его комнате стол! Я быстренько заберу письмо и сбегу, он даже не услышит…»

У самых дверей она вдруг замерла, сомневаясь в правильности своих действий.

— «Это ведь неприлично — вот так нахально врываться к мужчине, который моется в соседнем закутке… А если он уже принял ванну и сейчас одевается? Я буду выглядеть, как дура, особенно после того, как он меня… Он еще решит, что я пришла за продолжением, за новыми поцелуями… возомнит о себе много… тоже мне, великий герой — любовник!»

Но желание поскорее прочесть послание из Березовки пересилило девичью робость и Катя тихонько приоткрыла дубовую дверь, чтобы шмыгнуть внутрь. Теперь Катюша оказалась в просторной комнате, правда, заваленной всякими вещами — сундуки и лари, свитки и фолианты, оружие и одежда… перед огромной кроватью на полу огромная шкура какого-то неведомого животного без лап, будто распластанная кожа гигантской «шерстяной» змеи.