Мой нежный хищник

— О вине можешь сразу забыть, Нарида сказал, что чрезмерное увлечение этим напитком способно дурно повлиять на наше будущее потомство!

— В таком случае, дорогой мой почти что супруг, вам бы я тоже не советовала так часто наполнять кубок!

— Вы полагаете?

— Даже уверена!

— Что ж… — вздохнул Веймар, — видимо, придется вам уступить, Леди…

— И вовсе не мне! Это на благо ваших будущих волчат, барон!

— Что я слышу! Леди сама называет будущих детишек волчатами, а ведь, когда-то это слово обижало ваш тонкий слух…

— О, за последние дни мое мнение слегка изменилось… Когда любишь Волка, надо быть готовой к тому, что наши малыши будут немного «волчатами», лишь бы не слишком кусали мою грудь, когда станут требовать молока!

Катя с улыбкой посмотрела на Веймара, а тот, до глубины души тронутый ее словами о детях, в который раз возблагодарил своего Зверя за эту Женщину, что подарила ему счастье, о возможности которого он даже не предполагал за свою долгую одинокую жизнь…

— «Ну, еще бы тебе меня не хвалить… где уж тебе самому-то сыскать такое бесценное сокровище, как моя Хозяйка… моя очаровательная Катрин! Тут могло помочь только Звериное чутье и Волчья интуиция… Учись, мой человеческий собрат… и цени сей Подарок, что преподнесли тебе Боги, которым на мгновенье вздумалось проснуться от Древнего Сна, снизойдя к моей дикой жажде…

Человеку ли зверю должно быть ясно одно: как бы ты не был богат и облечен властью, как бы не были крепки твои мускулы и остры клыки — все это тлен, если нет рядом Избранной Пары, с которой ты все это можешь разделить… и деньги… и славу… и свежепойманную дичь… Гра-ахх…»

Веймар сменил гнев на милость, разрешил Ансельму присоединиться к застолью и вскоре своды залы огласились звучными мелодиями и песнями. Катя и Ансельм вспомнили о «веселом короле», что «громко крикнул свите своей подать кубки, набить трубки и позвать скрипачей», затем Дагмар прорычал какую-то зловещую и не очень приличную балладу о неверной жене, которая, не дождавшись мужа из военного похода, соблазняется проезжим торговцем и дарит ему свою честь в обмен на новое платье, в котором ее потом и задушил объявившийся вскоре супруг.

Веймар петь отказался, но позволил Катюше немного потанцевать под наигрыш популярной в Гальсбурге мелодии, после чего девушка отчаянно захотела посетить столицу «с кратким визитом в каком-нибудь далеком будущем»… и о чем барон, разумеется, ничего не желал слышать. Этот вечер в компании друзей прошел великолепно, впрочем, как и последовавшая за ним ночь.

Утром Дагмар с Ансельмом собрались уезжать в Черные камни, с собой они также прихватили бродячего менестреля, надеясь, что он будет еще немало дней веселить их в имении Даркоса. Катя, конечно, неохотно расставалось с забавным музыкантом, однако не стала спорить с будущим мужем, но только спросила Дагмара:

— А почему же вы не оставили певца у Леди Марин? Он вам явно не конкурент и мог бы развлекать своей игрой эту славную даму.

— О, это вовсе ни к чему! Они и так едва концы с концами сводят, на поместье одни долги, Никос де Альба хворает после того как над ним издевался Кайро и совсем запустил дела… зачем им еще один лишний рот…

— Вы хотите сказать, Леди Марин недоедает?! И вы ничего не предприняли?!

— Она отказалась уехать со мной, понимаете? Я привез ей кучу провизии, оставлял золото, но от него она тоже отказалась… она решила, что до конца останется с мужем, чтобы он помер непременно в родовом имении. Ведь если Марин вдруг сбежит с ребенком, дядя Никоса просто вышвырнет больного никчемного племянничка из его клетушек и заберет замок себе.

— Как это все печально… Значит, Марин отвергла и вашего менестреля?

— Моя Леди и сама отлично брякает на этом… как его там зовут… такие маленькие дощечки, надо их нажимать и будет звучать дивная музыка… много-много дощечек в одном ряду…

— Пианино? Фортепиано?

— Нет… как-то иначе она его называла… кол… клав…

— Господи! Клавесин!

— Кажется, так… Марин прекрасно поет и играет… «я заботою тебя охвачу… ничего я не хочу…» как-то вот так…

— Что-о? Это поет ваша Марин?! А в ее песне есть такие слова: «Ах, ты бедная моя трубадурочка, ну смотри как исхудала фигурочка, я заботою тебя охвачу…» Есть? Ну, вспоминайте же, скорее, Дагмар!

— Да, да! И потом: «ничего я не хочу!» Вот так всегда — что бы я ей не предложил — ничего не хочет!

Катя прижала руки к груди, отчетливо слыша как быстро-быстро начинает биться ее сердце:

— Надо бы мне как-то повидать вашу милую Леди… раз уж мы поем одни и те же песенки… Полагаю, у нас найдутся и другие общие интересы…

— Конечно! Вас непременно надо познакомить!

— Я планирую еще навестить Марин через месяц… Она попросила меня найти ей краски, моя Леди хочет что-то рисовать, говорит, что малыш должен видеть вокруг только все самое красивое и не важно, что он пока еще сидит в ее животе. Марин все знает о детях… Она будет самая лучшая мать в Дэриланд…

— Я не сомневаюсь! Катя с улыбкой покачала головой, наблюдая, как дрожат губы Рыцаря, кажется «Медведь» опять был готов уронить скупую мужскую слезу…