Мой Нежный Хищник (СИ)

Но не успела девушка выбраться из глубокого корыта и завернуться в льняную простыню, предложенную служанкой, как обнаружила настоящий сюрприз. Оказалось, что всю ее прежнюю одежду уже успели унести, а Катюшу ожидало роскошное белое платье с золотой вышивкой, расправленное на постели.

— Нет, позвольте, зачем же я буду чужую одежду надевать! Принесите мое старое платье! Оно может и простенькое совсем, и не вполне соответствует вашему дресс-коду, но оно мое… я в нем сюда приехала, в нем же и вернусь в Лост.

— Простите, Госпожа, но Нарида велела его убрать, вы можете позже сами ее спросить об этом… А пока… надели бы это — оно такое красивое и… очень дорогое, говорят, оно принадлежало прежней Госпоже, правда, она наряжалась в него лишь один раз. Госпожа Лея не прожила долго… жаль, все вспоминают ее добрыми

словами.

Катя злорадно хмыкнула:

— Ага! Понятненько… Одну жену он уже уморил, теперь новая потребовалась. Просто барон — Синяя Борода!

— Кто… жену… уморил? Хорган?

— Ты же сама только что сказал — «прежняя Госпожа», значит, ваш Веймар был раньше женат?

— О, нет, нет, никогда! Он… вообще, не очень-то любит женщин, я даже не слышала, чтобы в замке жила какая-нибудь его возлюбленная, а вот другие Господа частенько меняют девушек в постели и… особенно служанок. Хвала Богам, что наш Барон не таков!

— Так кто же тогда эта Лея, что опочила раньше срока?

— Госпожа Лея де Лостан — мать Господина Веймара. Она тоже была взята из простой семьи и… старый Хозяин был с ней очень суров.

Катя немного смутилась, уже другими глазами посматривая на предложенное ей платье. Может, и правда, примерить разочек…

— Скажите, а оно чистое? Мне полагается под него какая-то рубашка? Не на голое же тело надевать…

Сирма немедленно подала Кате тончайшую сорочку из какого-то почти невесомого полотна и девушка с удовольствием ее на себя натянула. А сверху и само платье, и вот когда оно мягкими волнами окутало стройную фигурку Катерины, служанка восхищенно ахнула:

— Госпожа! Да оно же словно на вас сшито, и рост и плечи… все, как у вас, даже ничего не придется подшивать, какая радость! Осталось только подсушить вам волосы и уложить их в прическу, как подобает Леди.

— А тебе не кажется, что немного узковато на бедрах? И слишком уж обозначилась грудь… Я так не привыкла ходить… Немного вызывающе, разве нет?

— Вы просто красавица, моя Госпожа! Платье сидит на вас идеально! Я в этом кое-что понимаю, мой отец шьет сапоги в поселке на заказ.

Катя только вздохнула обреченно, «ну, раз сапоги…»

И Катюша даже не спорила, позволив девчушке колдовать над своими локонами, расчесывать их и снова заплетать в несколько замысловатых кос, укладывая наверх и вбок. Катя отчего-то загрустила… Перед глазами вдруг снова появилось лицо Сероглазого — то надменное, как тогда на празднике, то удивленное и даже словно бы удовлетворенное — сегодня у порога этой комнаты…

Выдумал тоже — жениться! Пусть баронессу себе из местной знати ищет, или у них тут принято брать в жены покорных крестьянок, чтобы проще было затеи их «тиранить». В Катином случае на покорность может даже не рассчитывать! И все-равно грустно… Вот если бы он знал, как ей вернуться в Свой мир, в свое время… Была бы тема для разговора, а так…

Чем быстрее приближалось время ужина, тем тревожнее становилось на душе у Кати.

— «А если его ничем не проймешь? Если он скажет — женюсь и точка, что мне делать? Пригрозить, что спрыгну вниз с какой-нибудь его башни… не хочу я прыгать, было бы из-за чего… Ладно, послушаем сначала его требования, может, еще все и обойдется… К мирному соглашению придем… сообща».

Солнце лениво скатывалось за горизонт, когда в комнату Кати заглянула Нарида. Вид у нее был почти доброжелательный, но она будто бы изо-всех сил старалась сохранить прежнее строгое выражение лица:

— Барон ожидает вас в Большом Зале. Вам надлежит немедленно спуститься вниз, Леди Катарина.

— Слушаюсь и повинуюсь!

Катя отвесила Экономке церемонный поклон, сказала сама себе: «Ни пера, ни пуха…», а затем, высоко вскинув голову и подобрав длинный подол своего белоснежного одеяния, направилась за старой кормилицей… навстречу судьбе.

Веймар увидел девушку, что прошла через высокую арку Большого Зала, направляясь к его столу, и у мужчины перехватило дыхание. На мгновение барону почудилось, что вернулась Лея, и что матушка сейчас подойдет к нему, положит прохладную ладонь на его постоянно горячий лоб и тихо что-нибудь скажет.

Но Женщина, остановившаяся сейчас у другого конца длинного стола, все-таки заметно отличалась от матери Веймара. Во-первых, Лея постоянно сутулилась, втягивая голову в плечи, словно опасаясь внезапного удара, вечно ходила с опущенными глазами и виноватой улыбкой на бледном лице.

Катарина же стояла прямо, расправив плечи, и довольно уверенно глядела на барона, чуть сдвинув темные брови. Волосы девушки отливали золотом в последних лучах заходящего солнца, что напоследок заглянуло в украшенные мозаичными витражами огромные окна Зала.